Без сомнения, среди них
есть и Горбан, раз Магадоне Самбиса так говорит; сначала он был короналом и
царил на Замковой горе, а с годами сделался понтификом и вздумал посетить
этот проклятый город, где умер и был похоронен и предан забвению.
- Занятная история, - сказал Валентин. - Но я не вижу в ней ничего
такого, что заставило бы вас умолчать об открытии гробницы Горбана.
- Я сделала это по той же причине, по которой приближенные Горбана скрыли
истинные обстоятельства его смерти. Вы, конечно, знаете, что большинство
населения и так уже боится этого города. Страшная история Кощунства,
проклятие, все эти разговоры о здешних призраках, мрачная слава этого места
- вы же знаете, ваше величество, как это действует на простые умы. Я
побоялась, что если выйдет наружу вся эта история с Горбаном - тайное
святилище, поиски волшебного клада забытым всеми понтификом, убий ство этого
понтифика пьюриваром - в обществе поднимется такая кампания против раскопок
в Велализьере, что их придется прекратить. Вот и все, ваше величество. Я
хотела сохранить свою работу - ничего более.
Эта исповедь далась ей нелегко. Столь энергичная при пересказе легенды,
теперь она говорила вяло, почти безразлично. Поэтому Валентин не усомнился в
ее искренности.
- А доктор Гуукаминаан не соглашался с тем, что открытие гробницы может
стать угрозой вашей работе здесь?
- Нет, он тоже понимал это, но ему было все равно. Правда для него всегда
стояла на первом месте. Он принял бы как данность то, что общественное
мнение заставило бы закрыть раскопки и здесь никто бы не работал лет
пятьдесят, или сто, или все пятьсот. Его убеждения не позволяли скрыть столь
примечательный исторический факт. Мы долго боролись, и наконец я вынудила
его уступить. Вы уже видели, какой я способна быть упрямой. Но я его не
убивала. Захоти я убить кого-то, это был бы не доктор Гуукаминаан. Это был
бы киванивод, который как раз и хотел закрыть раскопки.
- Вот как? Вы сказали, что они с Гуукаминааном работали рука об руку.
- В основном да. Я уже говорила вчера, что расходились они только в
одном: открывать святилище или нет. Вы знаете, что мы с Гуукаминааном
собрались вскрыть стену, как только сможем пригласить вас и коронала
Хиссьюна. Но киванивод был категорически против, хотя все прочие наши работы
здесь не вызывали у него возражения. Храм Крушения - это святая святых,
говорил он, и должен остаться неприкосновенным.
- В этом он, возможно, был прав.
- Вы тоже думаете, что святилище открывать не надо?
- Я думаю, что некоторым влиятельным пьюриварским вождям это было бы
крайне нежелательно.
- Но ведь сама Данипьюр дала нам разрешение работать здесь! И она, и все
пьюривары высокого ранга понимали, что мы хотим восстановить город -
исправить, насколько возможно, вред, причиненный веками забвения. Это не
вызвало у них возражений. А чтобы совсем уж увериться в том, что наша
деятельность не оскорбит национальных чувств пьюриваров, мы согласились, что
среди археологов будет поровну пьюриваров и представителей других рас и что
мы с доктором Гуукаминааном будем равноправными руководителями.
- Но когда между вами возник крупный спор, вы оказались более
равноправной, чем он?
- В вопросе о могиле Горбана, один-единственный раз - да, - слегка
смутилась Магадоне Самбиса. - Но никогда больше. Во всем остальном мы были
полностью согласны - например, в том, что святилище следует открыть.
- Но киванивод оспорил ваше решение. Наложил свое вето,
- Он не вправе накладывать вето на что-либо, ваше величество. В
соглашении говорится, что любой пьюривар, возражающий против какого-либо "($
работ по религиозным мотивам, может обратиться к Данипьюр, которая и решит
дело, посоветовавшись с вами и короналом.
- Да, я сам составлял этот договор.
Валентин на мгновение закрыл глаза и соединил кончики пальцев. Он должен
был предвидеть, что проблема наподобие этой рано или поздно возникнет. У
этого города слишком трагическая история. Здесь произошли страшные события,
и ореол пьюриварской магии все еще висит над этим местом спустя многие
тысячи лет.
Он надеялся рассеять эту пелену, посылая сюда ученых, а вместо этого сам
запутался в ее темных складках.
Через некоторое время он поднял глаза и сказал:
- Я узнал от Аарисиима, что место, куда удалился для молитв ваш
киванивод, и есть гробница Горбана, которую вы так хотели скрыть от меня, и
сейчас он находится там. Это так?
- Полагаю, что да.
Понтифик подошел к выходу из палатки и выглянул наружу. Первые бронзовые
полосы рассвета пустыни уже прорезали небосвод.
- Вечером я просил вас послать гонцов на его поиски, и вы пообещали это
сделать. Вы не сказали, разумеется, что знаете, где он. Но поскольку вы это
знаете, прошу вас дать указания своим гонцам. Утром я первым делом хочу
поговорить с ним.
- А если он откажется прийти, ваше величество?
- Тогда пусть его приведут силой.

Магадоне Самбиса не преувеличивала: киванивод оказался крайне неприятным
субъектом, хотя, возможно, угрозы охранников Валентина притащить его силой
повлияли на него в худшую сторону. Лизамон Гультин доставила его к
понтифику, невзирая на протесты и проклятия. Пьюриварского колдовства она не
боялась и ясно дала понять киваниводу, что лучше ему пойти с ней добром.
Метаморфский шаман был древним, высохшим старцем, и всю его одежду
составляли пучки сухой травы вокруг пояса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24