Или ваш кузен прокуратор. Да, он ваш родственник, но все мы знаем, насколько он хитер. И с другой стороны, возможно, слова врууна означают, что…
— Остановитесь, Гиялорис, — прервал его Престимион. — Вы слишком вольно обращаетесь с подобными домыслами. И всегда находится много желающих использовать вашу доверчивость в недостойных целях. — Он вновь повернулся к врууну и холодно спросил: — Хотите ли вы поделиться со мной еще какими-нибудь подробностями вашего прозрения?
— Мне нечего добавить, ваше превосходительство.
— Хорошо. Тогда идите. Идите.
Талнап Зелифор сделал своими многочисленными щупальцами движение, которое можно было бы счесть какой-то причудливой версией знака Горящей Звезды, хотя, вполне возможно, это было лишь непроизвольным движением верхних конечностей, аналогичным человеческому пожатию плеч.
— Как вам будет угодно, ваше превосходительство.
— Благодарю вас за информацию, хотя она и не слишком приятна. И за амулет.
— Умоляю вас, ваше превосходительство, отнеситесь к моему предупреждению серьезно.
— Я отнесусь к нему с той серьезностью, какой оно заслуживает, — ответил Престимион и кратким жестом указал на дверь.
Вруун вышел.
Едва дверь закрылась, Гиялорис с силой шлепнул себя по мощному бедру.
— Корсибар! — воскликнул он со внезапной яростью. — Конечно!
— Что? — строго спросил Престимион.
— Этот враг, этот конкурент — Корсибар! Если это не Сирифорн, не Дантирия Самбайл, то, значит, Корсибар. Разве вы не видите? Нет ничего странного в том, что сын хочет пойти по стопам отца, — сын короля мечтает тоже стать королем. И в данном случае сын короналя не желает позволить какому-то выскочке занять трон, который, по его мнению, должен принадлежать ему самому.
— Достаточно и больше чем достаточно, Гиялорис! — не свойственным ему резким тоном оборвал друга Престимион. — Все это никчемные бредни.
— Я не стал бы так безоговорочно утверждать…
— Все это ерунда! Чушь, полнейшая чушь! Алая луна, тайный враг, предзнаменование войны. Интересно, что за демоны внушают такие мысли о будущем, предоставляют столь убедительные доказательства? Где они живут, какого цвета у них глаза? — Он печально покачал головой. — Война на Маджипуре! Это не тот мир, где ведутся войны, Гиялорис. За многие тысячи лет, прошедшие с тех пор, как были побеждены метаморфы, здесь не было ни одной — ни одной! — войны. А эти ваши нелепые домыслы насчет Сирифорна! Вы полагаете, что он мечтает о троне? О нет, мой друг, только не он. В его жилах и без того течет королевская кровь высшей пробы, а к тяжкому труду управления государством он не имеет ни малейшей склонности. Мой кузен прокуратор? Он любит устраивать каверзы, это верно. Но, думаю, до каверз такого сорта он не дойдет. И Корсибар! Корсибар!
— Но, Престимион, он же действительно королевского происхождения, — заметил Гиялорис.
— Внешне — да. Но не по внутреннему содержанию. Симпатичный пустоголовый человек, окруженный роем льстецов и подлецов. Не имеющий собственных идей и всецело зависящий от тех, кто подсказывает ему, как нужно думать.
— Точная оценка, — откликнулся Септах Мелайн. — Я сказал бы о нем примерно то же самое.
— В любом случае, — продолжал Престимион, не обращая внимания на эти слова, — ему и в голову не придет занять трон. Чтобы сын короналя совершил такой поступок? Это нарушает все традиции, а Корсибар не тот человек, который бросит вызов обычаям. Он скучный благовоспитанный дворянчик, и не более, лишенный необходимой для такого поступка искры зла. Он жаждет развлечений, удовольствий, а не забот о власти. Абсурдная мысль, Гиялорис. Абсурдная. Выкиньте ее из головы.
— Предположения Гиялориса, возможно, и в самом деле абсурдны, — заметил герцог Свор, — но, Престимион, в воздухе здесь и впрямь витает нечто странное. Я сам ощущаю это: какое-то густое, темное, зловещее облако, собирающееся вокруг нас.
— И вы туда же, Свор?! — с досадой взмахнув рукой, воскликнул Престимион.
— Конечно.
— О, как бы мне хотелось, чтобы этот безумный поток колдовства и пророчеств никогда не вырывался на свободу! Эти талисманы и предсказатели, эти чудовищные магические ритуалы! Ведь, как я понимаю, когда-то мы были рационально мыслящими людьми. Сможем ли мы вернуться к здравому рассудку? В этом виноват Пранкипин. Именно он склонил мир к шарлатанству, — Престимион сурово посмотрел на герцога Свора. — Вы, мой друг, со своим пристрастием к волшебству подвергаете мое терпение серьезному испытанию, очень серьезному. Вы и Гиялорис — оба.
— По-видимому, так оно и есть, — ответил Свор, — и я прошу у вас за это прощения, Престимион. Тем не менее отказ от какого-либо источника информации, пусть даже эзотерического, мне кажется ошибкой. Принц, то, что вы не видите никакого смысла в потаенных искусствах, отнюдь не значит, что они ложны. Я предлагаю включить этого врууна в платежную ведомость, указать сумму несколько большую, чем десять мерок, и попросить его прийти к нам с любыми дальнейшими откровениями, буде они его посетят…
— …Что окажется именно тем результатом, к которому он стремился, явившись сюда, — закончил Септах Мелайн. — Он, очевидно, ищет нового покровителя — а кто может быть лучше, чем вступающий на престол корональ? Нет, нет и еще раз нет! Я категорически возражаю против того, чтобы иметь с ним какие бы то ни было дела. Он не нужен нам, мы не хотим его знать. Он продастся шесть раз за один день, если только найдет достаточно покупателей.
Свор поднял руку ладонью вперед в знак возражения.
— Я считаю, что в период смены правления следует с осторожностью ходить по косогорам — хотя бы для того, чтобы не стоптать сапоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31