шесть Скиммеров сидели в торжественном кругу с осунувшимися лицами, туманными глазами и роковым нимбом над головой.— Они готовятся умереть, — пояснила Неправедная. — Все шестеро. Скоро это случится.— Нет. Нет. Зачем?— Умирать?— Да, умирать. Зачем?— Чтобы узнать, — спокойно ответила Неправедная. — Ты же знаешь, что Серифис уже побывала там. Путешествие в первый дом Смерти. Но им этого не хватило. Они остались недовольны. Теперь они ищут настоящую смерть, постоянную.— Но для чего? — добивался он. Голос его неуклюже скакал из одного регистра в другой. Он чувствовал себя ужасно молодым.— Чтобы спастись.— Спастись от чего? От скуки? От жизни в вечном лете?— Это одна часть.— А другая?— Спастись от тебя, — рыдая сказала Неправедная. 30 Он окаменел. Ноги превратились в скрюченные корни; гениталии усохли, слезы пылающими бороздами прорезали щеки. Сон обернулся явью. Пламя из куста исчезло, оставив лишь горький белый дымок. Спустя некоторое время он спросил:— Что я могу сделать, чтобы они передумали?— Наверное очень мало.Голос шел с неба прямо над головой Клея. Значит, Неправедная осталась где-то рядом с ним.Клей вертелся, крутился, гримасничал, потел.— Почему они хотят от меня сбежать? Неужели я так ужасен? Неужели я такое чудовище?Долгая пауза.Наконец ответ:— У тебя есть душок.— Душок?— Понимаешь ли ты, что несешь внутри великий порок жестокости и уродства. Ты знаешь, что способен быть жестоким, безжалостным, неверным, ревнивым, жадным, неразумно враждебным и грубым.Клей нахмурился, глядя в небо. Он выслушал свой приговор. Затем, склонив голову, ответил:— Я всего лишь примитивный человек. Доисторический. Я не просился сюда. Я стараюсь, но я сделан из скользкого вещества, полон грязи и нечистот. Разве мне следует просить за это прощения? Не моя вина в том, что я — несовершенен. И все же, что делать со Скиммерами и их смертью?— С тобой трудно быть долго, — объяснила Неправедная. — Ты несешь в себе много боли. Сам того не сознавая, ты делился своей ношей с друзьями. Ты делил ее и со Скиммерами. Ты причинил им вред. Понимаешь, они не могли с этим справиться.— Я никогда не догадывался об этом.— Точно, — подтвердила Неправедная.Клей бросился на пропеченную солнцем землю и принялся щипать траву, разбрасывая ее вокруг себя.— Они могли бы сказать мне все сами, — оскорбление заметил он. — Они могли бы помочь мне подняться над собой. Они же подобны богам и могут общаться с самыми низкими тварями из прошлого. А ты говоришь, что им легче умереть. Как это их побег…— Им не так легко, как ты думаешь…— …в смерть поможет каким-то образом…— …изменить тебя, — сказала Неправедная. — У них тоже есть предел. И поэтому они уйдут.— Зачем?На мгновение Неправедная материализовалась в форме скопления вертикальных стержней, окружающих глаз.— От отчаяния. От шока родства. Они узнали в себе тебя. Ты же предок. Они ничего не знали о тебе, пока ты не появился здесь, а теперь знают и боятся тебя, потому что ты есть в них. Как и во всех нас. Потому-то они и собираются умереть. Они говорят об этом, как о счастливом приключении. Для них так оно и есть: но, как ты понимаешь, это еще и борьба.У Клея закружилась голова. Горло сдавили сдерживаемые рыдания. Он тонул во всей этой метафизике.Призывая все свое самообладание, он спросил:— Как мне убедить их не делать этого?— Ты все о том же.— Я должен знать.— У меня нет ответа.— А у кого есть? — Голос Клея зазвучал пронзительно, словно его печень клевал гриф.— У кого? У кого? У кого? — рыдания Неправедной превратились в карканье. Клей огляделся вокруг и не нашел ее. Пошел горячий, сильный дождь. Клей начал разрушаться. Он побежал, но его ноги исчезли, голени развалились, и он должен был продвигаться на костях коленей. Он глотает ножи и потеет кислотой. Перед ним появился мираж: Скиммеры, сидящие перед ним на корточках, тающие, умирающие, поющие, улыбающиеся.«Как удержать их?» — вопрошает Клей и слова собираются вокруг головы, кружат водоворотами, образуют воронки и исчезают в шее. Слова оставили за собой некое подобие ответа: «Нужно связаться с Заступниками».Клей кивнул. Заступники. Заступники.— Где мне найти их? — потребовал он ответа. Но он, конечно же, снова остался один. 31 Теперь он попал в землю, лишенную красок. Отовсюду удален пигмент: он остановился на длине волны ноль, исполненный страха соскользнуть в щель в спектре. Даже солнце утратило оттенок и изливаемый им свет просто парадокс. Клей шел осторожно, мучительно. Он уже видел всепоглощающую белизну Антарктиды и клыкастую черноту Тьмы, но это место было совсем не похоже на те, потому что, хотя черный — это отсутствие цвета, здесь не было ничего черного, а белый — соединение всех цветов спектра, здесь не было и ничего белого. Как же он мог тогда что-нибудь видеть?— Меня не одурачишь, — храбро сказал он. — Я немного разбираюсь в законах оптики. Цвет — это не что иное, как эффект, производимый электромагнитными излучениями определенной длины волны. Нет длины волны, нет и цвета; нет цвета, нет изображения. Так как же я вижу все это?Он изучающе посмотрел на свою бесцветную руку. Высунул изо рта бесцветный язык. Дотронулся до бесцветных лепестков бесцветного куста. «Если существует цвет без физического продолжения, то может существовать и физическое продолжение без цвета?» Эту концепцию можно охарактеризовать как понятие абсолютного цвета. Можете же вы видеть красное, не видя красный предмет? Да? Да? Очень хорошо. Цвет есть абстрактное понятие, не ассоциирующееся с массой. А теперь представим массу без цвета. Одна лишь форма минус отвлечение резонансов в визуальном спектре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61