Этому человеку вы поклоняетесь?
— Я поклоняюсь не человеку, — сказал Смотритель. — Я поклоняюсь идее Крага-Творца, Крага-Хранителя, Крага-Избавителя, и человек, который послал меня связаться с адвокатами, только частное воплощение этой великой идеи. Не самое существенное воплощение.
— И в это вы тоже верите?
— В это я тоже верю.
— Невозможно, — пробормотал Зигфрид Канцелярист. — Ну поймите, наконец, мы живем в настоящем, а не в идеальном мире, перед нами стоит настоящая, а не выдуманная проблема, и нам надо найти настоящее решение. Это решение — в политической организации. Нас уже в пять раз больше, чем их; автоклавы работают не переставая, с каждым днем нас становится все больше и больше, в то время как они почти перестали размножаться. Мы слишком долго мирились с нашим унизительным положением. Если мы потребуем равных прав, им придется уступить, потому что в душе они боятся нас и знают, что нам ничего не стоит уничтожить их. Стоит только захотеть. Не думайте только, что я сторонник насильственных методов борьбы, но намек на возможность насилия, даже намек на намек… Разумеется, мы должны действовать конституционными методами: введение андроидов в состав Конфесса, предоставление гражданских прав, признание личностью с точки зрения закона…
— Пожалуйста, хватит. Я знаком с платформой ПР.
— И вы по-прежнему не видите логики в нашей позиции? Даже после того, что случилось сегодня? После этого ?
— Я вижу, что люди относятся к вашей партии терпимо и даже считают ваше фиглярство забавным, — ответил Смотритель. — Также я вижу — точнее, предвижу, — что, если ваши требования перестанут быть символическими, ПР запретят, ее активистов подвергнут гипнолоботомии или даже просто уничтожат, не испытывая ни малейших угрызений совести, — так же, как была сегодня уничтожена ваша спутница. Вся человеческая экономика основана на представлении об андроидах как о собственности. Когда-нибудь это, может, и изменится, но не так, как представляется вам. Только как добровольный акт со стороны людей.
— Наивное допущение. Вы приписываете людям достоинства, которых у них просто нет.
— Они — наши создатели. Разве могут они быть дьяволами? А если так, кто тогда мы?
— Они не дьяволы, — произнес Канцелярист. — Они просто люди — слепые, глупые, эгоистичные люди. Их еще надо научить понимать, кто мы такие и что они делают с нами. Но им это не впервой. Когда-то давно на Земле были две расы, белая и черная, и белая поработила черную. Черных людей покупали и продавали, как животных, они считались собственностью — абсолютно точная параллель с нашим случаем. Но несколько просвещенных белых поняли всю несправедливость происходящего и призвали положить конец рабству. И после долгих лет политического маневрирования, обработки общественного мнения, настоящей войны рабов наконец освободили и они тоже стали гражданами. Нашу тактику мы вырабатываем по аналогии.
— Аналогия — не корректива, параллель вовсе не точна, — возразил Смотритель. — У белых не было никакого права лишать свободы своих чернокожих братьев. Некоторые белые поняли это сами и освободили своих рабов. Рабы же не занимались ни политическим маневрированием, ни обработкой общественного мнения. Они смиренно страдали, пока белые сами не поняли своей вины. Да и в любом случае эти рабы были людьми. Какое право имеет один человек поработить другого? Но наши хозяева сделали нас. Мы обязаны им самим нашим существованием. Они вправе делать с нами все что им угодно, для этого они и сотворили нас. И бессмысленно говорить об угрызениях совести или о том моральном ущербе, который рабство причиняет рабовладельцу. Аналогия не работает.
— Детей они тоже делают , — сказал Канцелярист. — И даже, в каком-то смысле, считают их своей собственностью, пока они не вырастут. Но детство когда-нибудь кончается, и вместе с ним кончается «рабство». Но наше рабство не кончается никогда. Что, такая уж большая разница между ребенком, зачатым в постели, и ребенком, зачатым в автоклаве?
— Я согласен с тем, что сегодняшнее положение андроидов справедливым никак не назовешь…
— Прекрасно!
— …но я не согласен с вашей тактикой, — продолжал Смотритель. — Политическая партия — это не решение проблемы. Люди не хуже нас знают свою историю, эта параллель не могла не приходить им в голову, но они посчитали ее некорректной; и если б они испытывали какие-то угрызения совести, это от нас не скрылось бы. И нам ни в коем случае нельзя прибегать к моральному давлению, по крайней мере прямому. Мы должны доверять им, мы должны понять, что наши сегодняшние страдания — это испытание нашей добродетели, нашей силы, испытание, придуманное Крагом, чтобы определить, достойны ли мы влиться в человеческое общество. Вот лучше другой исторический пример: римские императоры скармливали первых христиан львам. Но в конце концов императоры не просто прекратили так делать, но и сами стали христианами. И произошло это не потому, что первые христиане образовали политическую партию и намекнули, что могут поднять восстание и перерезать всех язычников, если немедленно не будет объявлена свобода вероисповедания. Нет, это был триумф веры над тиранией. Аналогично…
— Да верьте вы сколько вам угодно! — вдруг выкрикнул Канцелярист. — Никто не отнимает у вас вашей дурацкой религии. Только присоединитесь к ПР. До тех пор, пока среди альф нет единства…
— Наши пути несовместимы. Мы проповедуем терпение и молимся за то, чтобы на нас снизошла Божественная благодать. Вы же агитаторы и памфлетисты. Как можем мы присоединиться к вам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74