Но вместо этого снова прозвучал выстрел.
Кеннеди отступил на шаг, потрясенный его силой. Сам он боли не чувствовал, перед ним было бледное испуганное лицо Мардж. Сполдинг оседал на пол с рваной раной на шее, в глазах его еще не погасло удивление.
Кеннеди ощутил прижавшуюся к нему Мардж. Ее била дрожь, пришлось крепко охватить Мардж руками, чтобы и самому не поддаться приступу дрожи. На мертвого, лежавшего на полу, он не смотрел. Тихо сказал:
— Пистолет выстрелил, когда мы схватились. Он застрелил себя сам. Боюсь, насмерть, Мардж.
Сквозь рыдания она проговорила:
— Э-это он поместил объявление в газете. А потом мы приехали сюда и стали поджидать тебя. Я пыталась найти способ предупредить тебя, но ничего нельзя было поделать. А теперь…
Они оба вздрогнули.
— Думаю, он этого заслуживал, — тусклым голосом сказала она. — Он бы тебя выдал. Тед, никогда я не видела, чтобы человек настолько бы испоганился так быстро. Я в нем совершенно ошиблась.
— Ведь ты думала, что любишь его, да?
— Разве это теперь имеет значение?
Он попытался улыбнуться.
— Думаю, нет.
— Ты не станешь досадовать, если так?
Кеннеди вспомнил к случаю ганнитский афоризм: «Прощение есть душа и сердце жизни. Прошлое не должно связывать настоящее людей, ибо они обязаны заботиться о наступающем будущем».
— Можно начать все сначала, — сказал он.
Несколько секунд они стояли молча, потом Кеннеди резко отстранился.
— Сполдинг говорил, что вызвал полицию. Они скоро будут тут. Необходимо выбраться отсюда.
— Куда мы пойдем?
— В нижнюю часть города, к агентству. Там мне необходимо захватить кое-какие доказательства.
— Что за…
— Объясню все позже. У тебя есть здесь машина?
— Да, которая принадлежала Дейву.
— Хорошо. Теперь нам надо поскорей отсюда уезжать. А для тебя будет работа.
— На все согласна.
— Я хочу, чтобы ты пошла к Хэррисону Флэхерти — представителю США в ООН. — С этими словами он вынул пистолет из сжатого кулака Сполдинга, положил его в карман, а свой вернул в кобуру под мышкой. — Неважно, как ты туда проникнешь, но ты должна до него добраться. Выясни, где он живет, и проникни к нему домой — это вроде где-то в Манхэттене. Скажи, что ты моя жена и что я хочу сдаться ему во имя ООН, под покровительство ООН.
— Что…
— Не спорь. Сделай это, и все. А теперь побыстрее пойдем отсюда. Я не хочу, чтобы меня схватили прежде, чем я сам сдамся в их руки.
По верхнему ярусу Второй Авеню они выехали в Сити, оставив тело Сполдинга лежать в гостиной встречать агентов службы безопасности. Кеннеди уже разыскивали за убийство и если ему припишут еще одно — особой разницы не будет.
Свернув на 122-ю восточную улицу и остановившись на углу, он зашел в магазинчик и сверился там в адресной книге. Представитель США в ООН жил, оказывается, на другой стороне города — на 89-й улице, выходившей на набережную Гудзона. Кеннеди записал адрес на листок, положил его в карман и остановил такси для Мардж. Было около девяти часов.
— Надеюсь добраться туда меньше, чем через час, — сказал он и захлопнул за Мардж дверцу. А сам пошел пешком.
В это вечернее время деловой район был совсем безлюден. Такими пустыми эти широкие улицы Кеннеди никогда не видел. Со 123-й восточной улицы свернул на Ленокс, прямо перед ним открылось здание офиса, где размещалась фирма Стьюарда и Диноли. Он почувствовал прилив ностальгии. Огляделся и, не увидев охранника на посту, вошел.
Сразу за открытой входной дверью путь преградила внутренняя перегородка. Ключ у него был, но сработал бы он только в случае, если отпечаток его большого пальца еще хранился в специальном досье, в машинной памяти подвального этажа. Шанс был небольшой, но изымать данные этого досье было занятием хлопотливым, поэтому существовала надежда, что его отпечаток еще не удосужились вычеркнуть.
Он вставил ключ в скважину и приложил палец к пластинке. Замок щелкнул, Кеннеди толкнул дверь, скользнувшую в боковой паз. Его отпечаток действительно не изъяли еще из досье.
Бесшумно он двигался по зданию, погруженному в полумрак, предпочитая лестницу лифту (в кабине была установлена скрытая камера, фотографировавшая всех садившихся в лифт в неурочный час). Восьмой, девятый, десятый, одиннадцатый. Старый добрый одиннадцатый этаж — сколько минуло времени? Почти три месяца. Последний раз он был тут за день перед своей злополучной поездкой на Ганимед. А теперь…
Снова воспользовавшись ключом и приложив к пластинке палец, Кеннеди отомкнул дверь, ведущую в их коридор. Свет нигде не горел, окна затемнены. Обычные дневные звуки агентства стихли. Прокрался мимо секретарской в прежнюю свою комнату. С помощью карманного фонарика, который он нашел в отделении для инструментов машины Сполдинга, быстро удалось собрать все нужные материалы: график разработки проекта, разосланный Диноли; накопленные во время их сотрудничества со Сполдингом разработки о колонистах; около полудюжины компрометирующих деятельность агентства бумаг внутреннего пользования и, наконец, его собственный главный план, где по дням расписывались все события и порядок возникновения кризисов в колонии на Ганимеде.
Получилась довольно приличная стопка. Он достал из ящика стола большой конверт и засунул все туда. Материала было достаточно, чтобы камня на камне не оставить от нагроможденной лжи. Ганимедское надувательство представало с этих страниц во всей своей циничной завершенности.
Теперь пора выбираться. И тут он заметил, что в одном из кабинетов служащих второго класса в конце коридора горит свет. Поспешно переложив конверт из левой руки в правую, Кеннеди начал вытаскивать пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50