На этой дороге не такое уж оживленное движение, чтобы застрявшие
путешественники могли не заметить потенциальных спасителей. Самой главной
причиной было внезапно одолевшее меня странное и вполне старомодное
ощущение, что не годится начинать роман, у которого может быть очень
серьезное продолжение, в тесном вездеходе, застрявшем посреди грязной
дороги в бог знает какой дыре. Не то чтобы на Хигби-5 можно найти более
комфортабельные условия, но было слишком это место убогим. Я, наверное,
извращенец. Как ты думаешь?
Итак, вместо того чтобы яростно наброситься друг на друга, мы
целомудренно сидели рядышком и беседовали. Только сейчас мне пришло в
голову, что Яна могла и не испытывать оглушившего меня приступа
пуританства, но теперь уже поздно что-либо менять. А разговаривали мы о
том, какие пути привели нас в науку археологию. Она спросила меня, и я
ответил:
- Не выношу даже мысли о том, что вещи не вечны. Я хочу сказать...
То, что было важным и ценным, то, чем дорожили люди, рано или поздно
оказывается под землей - похоронено и забыто. Я хочу отыскивать,
возрождать эти предметы, чтобы снова были нужны... чтобы они не
чувствовали себя брошенными, ненужными, обойденными вниманием...
И я поведал Яне историю потерянной статуэтки.
Помнишь, Лори? Конечно, помнишь. Разве ты можешь забыть?
Тогда нам с тобой уже исполнилось по шесть. Отец надолго застрял на
какой-то планете - ранний склероз, совершенно не помню названия - в
системе Эпсилон Эридана. И привез нам оттуда в подарок две статуэтки, две
игрушки. Одну тебе, одну мне. Это были изображения каких-то местных
домашних зверюшек. Фарфоровые. Очень гладкие и приятные на ощупь. Стоило
начать поглаживать такую фигурку, и уже не хотелось останавливаться.
Ты держала свою статуэтку на тумбочке рядом с больничной койкой, я
таскал свою в кармане весь день, а ночью, перед тем как лечь спать, ставил
на пол рядом с кроватью, чтобы в случае чего легко отыскать в темноте. Я
любил эту фарфоровую зверюшку больше всех моих детских сокровищ.
Потом, в один прекрасный день отец взял меня с собой посмотреть, как
его фирма будет строить большой новый дом где-то на Аляске. Я стоял на
балконе, глядя, как заливают бетоном огромную яму для фундамента, и
чихнул, а может, просто неловко повернулся - и статуэтка вылетела из моих
рук и упала в котлован. Я кричал, плакал, просил отца достать ее, но
строительные машины работали слишком быстро - через пять минут яма была
заполнена, а моя игрушка погребена под десятками тонн бетона.
- Прикажи им выкопать ее! - потребовал я у отца. - Ведь этот дом
принадлежит тебе. Ты можешь их заставить! Я хочу ее вернуть!
Отец рассмеялся и ответил, что если он остановит строительство и
прикажет разворотить бетон, чтобы найти мою статуэтку, это обойдется ему в
тысячи кредиток. Хочу ли я, чтобы он потерял так много денег? Кроме того,
сказал он, через миллион лет сюда придут археологи, разберут руины здания,
найдут игрушку и сдадут ее в музей. Я не знал, кто такие археологи и не
хотел ждать миллион лет, пока они выкопают статуэтку. Я хотел ее обратно
сейчас, сию же минуту и учинил такую истерику, что пришлось унести меня с
балкона и сделать укол, чтобы я успокоился.
А ты, когда узнала, что случилось, сказала:
- Что ж, если у Тома больше нет такой игрушки, мне тоже не надо. - И
попросила сиделку отдать статуэтку какой-нибудь девочке, что она и
сделала.
Это был точный и чуткий, типично твой поступок. Я жутко ревновал и
завидовал, что у тебя осталась игрушка, а у меня - нет. Думаю, что любая
добрая девочка на твоем месте просто отдала бы брату свою игрушку, но ты
никогда не поступала, как все, и почти всегда оказывалась права. В тот раз
тоже. Меня ведь не утешила бы замена, а вот то, что ты отказалась от
радости, которой был лишен я, каким-то образом смягчило горечь потери.
Со временем я узнал, кто такие археологи, и начал посещать музеи,
чтобы увидеть найденные ими предметы. Там оказалось много игрушек, вещиц,
которые потеряли другие маленькие мальчики пять, или пятнадцать, или
пятьдесят тысяч лет назад. И тогда меня пронзила мысль: как печально, что
все эти вещи были утрачены, что долгие годы к ним никто не прикасался и
они никому не приносили радости. И как здорово, что кто-то побеспокоился,
поехал и после стольких лет вернул их из забвения.
Потом я повзрослел, задумался о том, как обидно, что исчезают целые
цивилизации, огромные пласты прошлого: короли, поэты и художники, обычаи,
религии, скульптура, кухонная утварь, всякие инструменты. И как прекрасно,
что кто-то побеспокоился, отправился в путь, и нашел, и выкопал, и
воскресил все это.
Вот тогда я и решил, что должен стать одним из тех, кто ищет. Что,
естественно, повергло в ужас и вызвало возмущение нашего отца и
Повелителя, ибо он давно уже решил, что я унаследую его дело и буду...
этим, строительным магнатом.
- Археология! Что может дать археология такому парню, как ты? Ты
получишь в руки империю, Том!
Я сказал, что меня куда больше интересуют давно исчезнувшие империи.
Не мог же я ему объяснить, что самой главной причиной моего выбора была
потерянная когда-то игрушечная зверюшка из системы Эпсилон Эридана.
Когда я закончил, Яна спросила:
- Позавчера ты выкопал из песчаника золотой шар - замечательную
волшебную игрушку. Это было, словно ты нашел ту старую статуэтку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75