и тут у Коронала начинают подкашиваться ноги, заплетается
язык, и кажется, будто он вот-вот упадет...
Кто-то должен взять его под руку, мелькнуло у Хнесупе, и помочь
сесть, пока он не упал. Но никто не шелохнулся. Никто не посмел. Ну
пожалуйста, безмолвно взмолился Хиссуне, глядя на Слита, на Тунигорна, на
Эрманара. Поддержите же его, хоть кто-нибудь. Поддержите его. Никто по
прежнему не трогался с места.
- Ваша светлость! - раздался хриплый крик.
Хиссуне понял, что это его собственный голос, и рванулся вперед,
чтобы подхватить Коронала, падавшего вперед лицом на блестящий деревянный
пол.

6
Вот сон Понтифекса Тивераса:
Здесь, в том царстве, где я теперь обитаю, ничто не имеет цвета,
ничто не обладает звуком, все лишено движения. Цветы у алабандины черные,
а блестящие листья семотановых деревьев белые; птица, которая не летает,
поет песню, которую никто не услышит. Я лежу на ложе из нежного мягкого
мха, глядя вверх на капли дождя, которые не падают. Когда ветер дует по
просеке не шелохнется ни один лист. Имя этому царству - смерть. И
алабандины с семотанами мертвы, и птица мертва, и ветер с дождем мертвы. И
я тоже мертв.
Они приближаются ко мне, останавливаются и спрашивают:
- Ты Тиверас, который был Короналом и Понтифексом Маджипура?
И я отвечаю:
- Я мертв.
- Ты Тиверас? - опять спрашивают они.
И я отвечаю:
- Я мертвый Тиверас, который был вашим королем и вашим императором.
Вы видите, что у меня нет цвета? Вы слышите, что я не издаю звука? Я
мертв.
- Ты не мертв.
- Здесь, по правую руку от меня. Лорд Малибор, который был моим
первым Короналом. Он мертв, разве нет? Здесь, по левую руку от меня. Лорд
Вориакс, который был моим вторым Короналом. Разве он не умер? Я лежу между
двумя мертвецами. Я тоже мертв.
- Поднимайся и иди, Тиверас, который был Короналом,
Тиверас-Понтифекс.
- Мне этого не нужно. Мне простительно, поскольку я мертв.
- Прислушайся к нашим голосам.
- Ваши голоса беззвучны.
- Слушай, Тиверас, слушай, слушай, слушай!
- Алабандины черные. Небо белое. Это царство смерти.
- Поднимайся и иди, император Маджипура.
- Кто ты?
- Валентин, твой третий Коронал.
- Привет тебе, Валентин, Понтифекс Маджипура!
- Это пока не мой титул. Поднимайся и иди.
И я говорю:
- От меня ничего нельзя требовать, поскольку я мертв.
Но они говорят:
- Мы не слышали тебя, о тот, кто был королем, и тот, кто есть
император, - а потом голос, который утверждает, что он Валентин, опять
обращается ко мне: - Поднимайся и иди. В этом царстве, где все неподвижно,
рука Валентина - в моей руке, она тянет меня вверх, и я плыву по воздуху,
легкий, как облако, и иду, двигаясь без движения, дыша без дыхания. Вместе
мы проходим по мосту, изогнувшемуся, как радуга, над бездной, глубина
которой не меньше, чем обширность мироздания, и мерцающая металлическая
поверхность моста при каждом шаге издает звук, напоминающий пение
молоденьких девушек. На той стороне все залито светом: янтарным,
бирюзовым, коралловым, сиреневым, изумрудным, каштановым, синим,
малиновым. Небесный свод яшмовый, а воздух пронзают острые бронзовые
солнечные лучи. Все плывет, все колышется: в этом мире нет незыблемости,
нет постоянства. Голоса говорят: - Вот жизнь, Тиверас! Вот твое настоящее
царство! - Я не отвечаю, поскольку мертв. Несмотря ни на что, мне лишь
снится, что я жив; и я начинаю плакать, и слезы переливаются всеми цветами
радуги.
А вот еще сон Понтифекса Тивераса:
Я восседаю на машине внутри машины, а вокруг - стена голубого стекла.
Я улавливаю булькающие звуки и чуть слышное тиканье сложнейших механизмов.
Мое сердце бьется медленно: чувствуя каждый тяжелый толчок жидкости в его
камерах, я думаю, что это - не кровь. Но чем бы она ни была, она движется
во мне, и я чувствую ее движение. Следовательно, я наверняка жив. Как это
может быть? Я так стар: неужели я пережил саму смерть? Я - Тиверас,
который был Короналом при Оссьере, и однажды касался руки Лорда Кинникена,
когда Замок принадлежал ему, Оссьер был всего лишь принцем, а Понтифекс
Тимин владел Лабиринтом. Если так, то, думаю, я единственный до сих пор
оставшийся в живых человек времен Тимина, если я жив, а я думаю, что жив.
Но я сплю. Я вижу сны. Меня окутывает великое спокойствие. Все черное, все
белое, неподвижное, беззвучное. Таким я представляю царство смерти.
Смотри-ка, вон Понтифекс Конфалум, а вон Престимион, а вот и Деккерет! Все
великие императоры лежат, глядя вверх, на дождь, который не падает, и
беззвучно говорят: "Добро пожаловать, ты, который был Тиверасом, добро
пожаловать, усталый старый король, иди, приляг с нами, теперь, когда ты
так же мертв, как и мы. Да-да. Ах, как здесь чудесно! Смотри, вон Лорд
Малибор, тот человек из города Бомбифал, на которого я возлагал такие
надежды, но так ошибся, и он мертв, а это - Лорд Вориакс, у которого была
черная борода и пунцовые щеки, но теперь они потеряли румянец". И,
наконец, мне позволено присоединиться к ним. Все неподвижно. Наконец-то,
наконец-то, наконец! Наконец-то они позволяют мне умереть, даже если это
только сон.
И Понтифекс Тиверас плывет между мирами, ни мертв и не жив, грезя о
мире живых и думая, что он мертв, грезя о царстве смерти и помня, что жив.

7
- Немного вина, если можно, - попросил Валентин. Слит подал ему
кубок, и Коронал сделал большой глоток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22