Страшная сила возникает от одного только факта странника. Я не
задумывался об этом, пока не заметил вокруг себя мир, созданный на основе
доброты. Он сам таким сделался, и это был мой мир. Я увидел много доброты в
людях, столько, что даже начинал чувствовать себя, почему-то, неловко. Мне
хотелось сделать что-нибудь хорошее. Но что я могу?
Умы наши заражены страшным вирусом. Имя ему - "Обмен". Зараза убивает
все прекрасное, оставляя вместо этого иллюзию приобретения. Микроб появился
на свет от недоверия, которое сеет только вражду между людьми.
Мы усматриваем высшую справедливость в обменном принципе. Отдать ровно
столько, сколько взять. Это не справедливость - это ошибка, роковая ошибка.
Жизнь - не арифметика, потому что эта наука не способна учесть радость и
любовь. Радость и любовь возникают от подарков и жертвы. Любовь и радость
получаются, когда не требуется ничего взамен. Мы сочинили, как нам кажется,
самое главное уравнение, по которому живем. Но в расчетах ошибка, чудовищная
ошибка. Я не хочу жить по такой формуле.
Каким бы расчудесным не было общество, оно имеет ужасную оборотную
сторону и черную тень: члены его волей-неволей уподобляются баранам, ведомым
пастырем. Человек, следующий за кем-то, теряет себя и Бога в своей душе
заодно. Странствие - это путь к простой истине: жизнь возможна по другому.
Весь мир -это мы и есть и никуда не надо ходить, особенно далеко и особенно
за кем-то. Благословен тот странник, который осознал свое отдельное и
независимое положение в мире. Хочется жить, как летать, хочется сказки,
хочется таинства.
Вернулся из Кочериково метеоролог Володя и поселил меня к себе
ночевать.
В Володином доме я познакомился с Наташей, очень интересной сибирской
женщиной 27-ми лет. Вид ее не говорил о том, что она принадлежит к слабому
полу. Работа у Наташи была тоже не для слабаков - она заведует всеми
бабочками и жучками на огромной территории Байкало-Ленского заповедника.
Живет она у Володи временно, пока не построит себе зимовье где-то на отшибе
в тайге.
По штату Наташе положено иметь настоящий пистолет для обороны, но она
его никогда с собой не носит, надеясь на медвежью доброту.
Байкальские жители разделяются на два типа: одни видят в медведе лютого
хищника (и небезосновательно), другие - проявляют крайнюю беспечность в этом
вопросе и воспринимают зверюгу как к домашнее животное.
Жители поселения мыса Покойники относятся поголовно ко второму типу и
медведя всерьез не воспринимают.
Бродя по тайге, Наташа время от времени сталкивается с медведями и
ничего, лишь однажды чуть было не случилась беда, когда она случайно
оказалась между медведицей и ее детенышами. К счастью, все обошлось. Но так
бывает не всегда. Я слышал много страшных историй о лютости и коварстве
дикого зверя, и очень странно видеть людей разгуливающих по тайге без ружья.
Правда, здесь это - редкость.
Некоторых медведей знают в морду, у них даже есть имена.
Было около полуночи, когда пришел сын Виктора, пацан лет 10-ти, и
позвал есть пирог. Пирог был рыбный и очень вкусный. Высота кулинарного чуда
сантиметров двенадцать и нарубили его от всей широченной сибирской души
здоровенными кусками, которые можно удержать только двумя руками. Для
сочности в пирог добавили рыбий жир. Но это не та гадость, которой нас
кормят в детстве, а совсем другой жир. Он соскребается с рыбьей брюшины.
Рыбных блюд съел за вечер килограмма три и теперь на ночь глядя
потянуло на чай, которого влил в себя наверное полведра. Чаек был как и
полагается отменной крепости, и всю ночь я пролежал с выпученными глазами
без малейшего желания заснуть.
Утро не застало врасплох, я полностью проследил его постепенное
возникновение. Голова раскалывалась как с похмелья, но стоило только умыться
в Байкале, как все неприятные ощущения чудесным образом исчезли без следа.
Снова хочу в путь.
Метеоролог Володя погоду предсказывать совершенно не может, и не
потому, что он плохой специалист, а потому что погода такая. Ее просто
невозможно предсказать, даже на несколько часов вперед.
- Володь! Какая сегодня погода? - Мне стало интересно мнение
специалиста.
- Да Бог ее знает, - ответил специалист.
Я распрощался с обитателями мыса Покойники и продолжил свое
путешествие. Виктор надарил в дорогу сушенных щук штук, наверное, десять,
каждая по полметра длиной. Их я ел каждый день в обед и очень привык.
Грустно было доедать последнюю.
Странные вещи начинают происходить: я перестаю чувствовать тело. Это
происходит спустя полчаса после начала гребли. Сначала мысли пребывают в
смятении и путаются между собой, но вскоре они успокаиваются и я перестаю
помнить о себе, как бы вообще перестаю быть, и мое плавание превращается в
полет. Я будто лечу на параплане среди гор. Если не быть дубиной, то, летая
на высоте 1км., можно запросто почувствовать непричастность к миру. Когда у
меня это получается, я становлюсь как бы между прочим, и чувствую себя
неучтенным.
Мое плавание - сплошной полет. Я теряю все, как землю под ногами во
время прыжка в бездну, чтобы потом обрести заново: людей, весь мир и себя.
Прохожу мимо мрачного ущелья, через которое идет тропа к Лене-реке,
всего четыре часа ходу. У меня была возможность туда сходить, но я передумал
- есть физический предел и у моего организма. Кроме того, впечатления обо
всем, что со мной произошло, были настолько сильны, что, добавив еще, можно
перебрать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94