.. Дрянь,
распоясавшаяся дрянь. А Котьку жалко и стыдно за все.
...Из-вест-ный всем я пти-це-лов...
Было это в три часа ночи. Дзанни после скандала с Шишляевым велел мне
одеться и взять с собой флейту. Мы пришли в цирк. Я ждал, что сейчас,
здесь, на пустой арене он и расправится со мною за все, но вышло
по-другому.
Дзанни посадил меня рядом с собой на барьер. Я осмелился взглянуть в
лицо учителя, и оно меня несказанно удивило - ни гнева, ни усмешки, этой
ласковой, пугающей усмешки. Лицо Дзанни было торжественно и печально.
- Что с вами? - вырвалось у меня.
- Друг мой, - промолвил он, - я вызвал тебя для того, чтобы открыть
мой план в отношении твоей судьбы.
Я понурился. Он неожиданно погладил меня по голове и спросил:
- Как ты думаешь, к чему я готовлю тебя столько лет?
Я неловко пожал плечами.
- Наверно, я буду клоуном?
Он хитро покачал головой.
- "Человек без костей"?
Снова отрицательный кивок.
- "Человек-лягушка"?
Дзанни засмеялся. Я не знал, что думать, и робко предположил:
- "Человек без нервов"?
Он рассмеялся.
- Неужели антипод? - совсем угас я.
Антиподисты мне не нравились. Казалось унизительным ногами
подбрасывать различные предметы. Это умел делать даже медведь.
- Мне кажется, я не ошибся, выбрав тебя, - задумчиво сказал Дзанни и
встал. - Сейчас мы с тобой поднимемся наверх, под купол, и будем
обозревать пустую церковь с высоты. Тебе нравится высота?
Высоты я боялся. Цирк сверху, с крошечной площадки, на которую мы
взобрались, казался враждебным, как разверстая хищная пасть. Дзанни подвел
меня к самому краю площадки. Я закричал и вцепился в него. Господи,
неужели он хочет сбросить меня вниз?!
- Нет, друг мой, - успокоил учитель. - Я просто желаю, чтобы ты
почувствовал, в какой стихии тебе придется жить.
- Ни за что! Лучше убейте! - заорал я, вырываясь. - Лучше антипод,
лучше что угодно, хоть униформистом!
- Ага! Значит, ты согласен стать обыкновенной лицемерной
знаменитостью, согласен жить среди презираемых тобою людей и пресмыкаться
перед ними за их дрянные аплодисменты. Ты согласен жить, требуя какой-то
свободы, а на самом деле бояться ее, как проказы. Ну что ж, желания твои
сбудутся: ты станешь добропорядочным народным артистом, о котором после
смерти никто не вспомнит. Ты пошляк, мио каро, и ты трус, мелкий и
ничтожный.
- Но что же делать?!!
- Довериться мне.
Он тихонько потянул меня за руку, я вывернулся, сел на корточки и
обхватил голову руками.
- У меня в глазах муть... все кружится...
- Это не аргументы, а смехи какие-то! - разгневался Дзанни и, схватив
меня за плечи, подтолкнул к краю площадки.
Я дернулся, но Дзанни вдруг отпустил меня. В ужасе, как за
спасательный круг, я ухватился за протянутую флейту.
- Играй! - крикнул Дзанни. - Играй гамму!
Дрожащие звуки легко и слабо, как пушинки, полетели в воздухе. Я
играл и играл, пока Дзанни не шепнул мне:
- Вот он, смотри...
Я увидел тонкий серебристый луч, протянувшийся от моих ног надо всей
ареной к далекому узенькому оконцу. Я опустил флейту. Луч не исчез, но
задрожал. Я заиграл вновь - он замер.
Дзанни толкнул меня в спину:
- Иди вперед, мальчик! Не оглядывайся!
Я завороженно шагнул в пустоту. В тот миг черная птица из детских
снов покинула меня - я выпал из-под ее крыла, родившись во второй раз под
хриплые страшные заклинания Дзанни и веселую скороговорку флейты!
- ...И-и-звест-ный все-ем я пти-це-ло-о-в...

Баста, баста! Это я остановил воспоминания, прогнал их. Развращенный
лицедейством, я ловлю себя на том, что даже тайные мои мысли поверяю не
себе самому, а каким-то неведомым зрителям. Что ж, да будет так.
Переделать себя я не могу. Мой Пигмалион хорошо постарался. Итак-с,
почтеннейшая публика, малиново-золотой занавес временно опускается. В
антракте оркестр сыграет вам что-нибудь лирическое. Или нет, пусть выйдут
слуги просцениума: две одинаковые маски, два Пьеро. Они появятся, щелкая
семечки и продолжая начатый за сценой диалог.
1-й ПЬЕРО. ...мемуары покойника?
2-й ПЬЕРО. Нет, это просто поток мыслей. Воспоминания, мысли, нюансы,
понимаешь?
1-й ПЬЕРО. А почему он все время говорит, что уже умер?
2-й ПЬЕРО (раздраженно). Откуда я знаю! Может, он хочет быть
естественным? В таком случае, он хочет невозможного.
1-й ПЬЕРО. Чем сидеть на кухне в зимней шапке, как идиот, взял бы да
и записал мысли на бумагу, отнес бы в популярный журнал...
2-й ПЬЕРО. А я бы на месте главного редактора нипочем не напечатал!
Во-первых, это дремучий лжеромантический бред, во-вторых, гнусный поклеп.
У нас нету безработных! А насчет "слуги народа" - вообще свинство.
1-й ПЬЕРО. Действительно, чего на старика обижаться? Я лично никогда
не обижаюсь.
2-й ПЬЕРО. Как, и у тебя были случаи?
1-й ПЬЕРО. Еще бы. Я как-то решил в Париж смотаться. И деньги были.
Ну, пошел на комиссию. Там такая комиссия есть - отбирает, кого пустить за
границу не стыдно.
2-й ПЬЕРО. Но ты чист перед любой комиссией! Что с тебя взять: у тебя
даже начальное образование незаконченное!
1-й ПЬЕРО. ...В комиссии тоже старик председателем был. Ну, это, я
тебе доложу, среди всех "слуг народа" - самый что ни на есть слуга!
Прицепился он ко мне: зачем тебе в Париж да зачем, разве в любезном нашем
отечестве уже смотреть нечего? Я бы ни за что не раскололся, да этот дед
манерами меня взял, я с детства уважаю интеллигентное общество, а он мне
руку подал и курить разрешил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26