Готовенького возьмете, Карый довольно хихикнул. - Вы уж и про нас с Чалым не забывайте... Давно мечтаю перейти к вам, а то в райотделе никакого размаха, да и дела помельче.
- Поживем - увидим, - уклонился майор от разговора. Его начали раздражать бахвальство и самоуверенность Карого. - А пока дайте мне взглянуть на показания Никулина.
Карый молча подал ему папку с материалами. Голиков присел на стул и не спеша начал просматривать их.
Допрос подозреваемого, протокол опознания, допрос обвиняемого, обвинение, предъявленное Никулину, - все оказалось составленным четко и грамотно, без малейших нарушений.
Не успел еще майор детально ознакомиться с делом Никулина, как в кабинет влетел следователь райотдела Чалый.
- Вот так-то, товарищ майор, - заторопился он, помахивая у себя под носом только что добытым в прокуратуре постановлением на арест Никулина.
- Надо было для начала хоть поздороваться.
- О, прошу прощения, товарищ майор! Здравия желаю, товарищ майор!..
- Ладно, ладно, продолжайте.
- Еле уговорил заместителя прокурора, - продолжал Чалый, все еще, как веером, обмахиваясь постановлением.
- Присаживайтесь, отдохните от трудов праведных, - пригласил Голиков, и следователь опустился на стул рядом с ним, вопросительно посматривая на Карого, пока майор знакомился с делом. Карый всем своим видом давал понять, что наконец-то они утерли нос Голикову, все в ажуре, и можно примерять новые погоны.
Несколько минут прошло в молчании, потом Александр Яковлевич отложил папку в сторону и спросил у следователя:
- Олег Савельевич, меня настораживает тот факт, что Никулин, признавшись, что стоял, как говорится, "на стреме", ничего не говорит о своем сообщнике. Обычно в таких ситуациях либо отрицают все, либо признаются во всем. Чем вы это объясняете?
- Позвольте с вами не согласиться, товарищ майор, - Чалый встал и засеменил по кабинету, его маленькое личико озабоченно хмурилось. - В данном случае он просто не смог отвертеться. Ведь доказано, что он был возле дома. В протоколе опознания это четко зафиксировано. Ну, а дальше он решил спасать свою шкуру, чтобы потом сообщник не свалил всю вину на него. А выдать его он просто боится.
- Трудно в это поверить, но вам видней, - Голиков решил не продолжать бессмысленный спор, тем более что показания Никулина частично подтверждали правоту Чалого. - Единственное, о чем я попрошу - позволить мне переговорить с задержанным. - Заметив, что оба недоуменно переглянулись, майор добавил: - Я не настаиваю, однако...
Чалый перестал ходить по кабинету, сел на свое место за столом и официальным тоном произнес:
- Если вам, товарищ майор, понадобится допросить Никулина, то прошу вас согласовать это с моим руководством. Поймите меня правильно - у каждого из нас свои подходы, методы дознания.
- Ладно. Всего хорошего, - майор поднялся и, выйдя из кабинета, механически нашарил в кармане папиросы. "Да, эти наработают... работнички..." - подумал он и досадливо поморщился.
* * *
Приехав в управление, Голиков сразу же позвонил Струкову и доложил о задержании Никулина, потом попросил разрешения на допрос задержанного. Но полковник, очевидно, был в курсе всего, так как не задал ни единого вопроса, а на просьбу Голикова ответил категорическим отказом, мотивируя это тем, что целесообразнее будет майору не размениваться по мелочам и, вообще, больше доверять сотрудникам, давать им возможность проявлять инициативу. Голиков слушал его вполуха. Он был шокирован отказом, а если точнее, то решение Струкова показалось ему по крайней мере странным, но спорить с полковником он не стал. А тот в свою очередь напомнил майору о сроках и посоветовал в дальнейшем воздержаться от личных посещений работников пищевкусовой фабрики, поскольку такие визиты кое-кем могут быть истолкованы неправильно. Голиков воспротивился такой постановке вопроса, но полковник резко оборвал его. Тогда Александр Яковлевич попросил передать дело Петровой в следственное отделение Московского района, на что тоже получил отказ.
Кошки заскребли на душе у Голикова после этого разговора, и он долго задумчиво сидел за столом, пытаясь разобраться в сложнейшей ситуации: "Черт возьми! В какое дурацкое положение поставил меня Струков, - думал он, куря одну папиросу за другой. - Туда - не лезь! Того - не беспокой!.. Удивительные вещи происходят... Может, мне действительно пора менять работу?.. Обратиться к товарищам повыше?.. Неловко. Решат, что я копаю под Струкова... Но если трезво разобраться... Березина все же опознала Никулина. Хотя случайность его нахождения возле дома Петровой не исключена. Но ведь он сознался!.. Правда, методы допросов Карого тоже надо принять во внимание. Трудно понять человека, который под страхом физического воздействия вешает на себя убийство. Это не просто мелкий случай... Уф!.. Голова трещит от всего этого..."
Голиков достал из сейфа дело Петровой и начал его уже в который раз перелистывать. Папка была довольно увесистой из-за многочисленных заявлений и жалоб Петровой, а также копий ответов разных инстанций, на все лады варьирующих формулу - "факты не подтвердились".
"Но Петрова мертва, и это в подтверждении не нуждается! И я обязан найти виновников ее смерти! Чего бы это мне не стоило! - злость захлестнула майора при одной только мысли, что кто-то пытается вставлять палки в колеса, мешая расследованию. - Жаль, конечно, что много еще Струковых и Конюшенко. Но я-то, Голиков, должен остаться самим собой!" приняв такое решение, он почувствовал мгновенное облегчение и достал из ящика стола чистые бланки повесток.
* * *
- Это ты, Селезнев?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51