– Во-во, даже негритосика твоего в косоворотку одел, – кивнул Потапыч. – А на нем она – как на корове седло. Лучше бы ему юбку из травы.– Замерзнет, – заметил Косой и перевернулся на другой бок.– Погоди, – навострила уши Бастинда, – какой еще негритосик? Тот, что по буфету шлялся?– Кто его знает? Может, и тот, а может, и другой. Черные, они все на одно лицо.– Это дело надо перекурить. – Бастинда поднялась на ноги. – Эй, сигаретки не будет? – окликнула она кого-то из прохожих.С третьей попытки ей удалось разжиться «беломориной». Бастинда закурила и погрузилась в раздумья.– Ты что такая смурная? Недопила, что ли? – по-своему расценил ее состояние Ленька Косой.– Да, думаю, рвануть отсюда, с вашего вшивого вокзала, – вдруг сказала Бастинда. – Подамся в другие места.– Че это ты вдруг? – не понял Потапыч.– Да плохое тут место. Маньяк-то, он неспроста здесь завелся. Не успокоится, пока всех не передушит.– Ты че это маньяка вдруг испугалась?– Еще бы! Тебе, мужику, чего. Он только женщин грызет.– Кровь, что ли, вкуснее? – затрясся от смеха Косой. – Хабарик-то не бросай, дай докурить.– Он потому и зовется – «маньяк сексуальный», – объяснил Потапыч. – Это ему заместо потрахаться.– Чуден, чуден белый свет, – покачал головой Ленька. – Так его давно уж тут нема. Так что ты не бзди.Бастинда была оскорблена.– Да я его своими глазами видела! Вот как тебя. Вчера вечером по одному делу зашла я за пустую трансформаторную будку, ну, знаете, там на путях?Слушатели кивнули, а Ленька уточнил:– С мужиком, что ли?– Да какое с мужиком, пописать! Все тебе секс мерещится! Только штаны сняла, слышу – в кустах сопит! Я говорю: «Кто тут?» – а сама нежива со страху.А он как выскочит, прямо на меня. Штаны спущены, и вот такой елдак торчит. Мне так в голову и ударило: «Маньяк!» Ну дала я деру!– Пописать-то не успела? – сочувственно спросил Потапыч.– Какое! Пока бежала, обоссалась. Глава IIIМАНЬЯКИ ПОВСЮДУ 31 октября, пятница – Маньяк! Там! Там!Капитан Селезнев, прищурив глаз, смотрел на Вальку Самохину.– Ну, Валюха, так прямо и маньяк! Может, клиент попался слишком страстный?– Да ну тебя! – отмахнулась Валька. – Я тебе дело говорю, а ты!Капитан Селезнев присмотрелся к Самохиной. Похоже, и впрямь испугалась. Ну и ну! Про ее бесстрашие ходили легенды. Из уст в уста передавался сказ о том, как Валька гоняла по вокзалу одного азера! Этот малый, утолив свой сексуальный голод, решил, что сумму, о которой сговаривались, не худо бы уменьшить раз в десять. Рассказывали, что несчастный южанин как ошпаренный пронесся по всей привокзальной площади, как был – спустив штаны, и только дико выл волком.Говорят, его первичные половые признаки посинели и опухли (как это заметили на бегу?) Та же Валька Самохина в одиночку вытолкала взашей двух залетных красоток из хохляндии, решивших подработать на Ладожском. Не тут-то было! Самохина не потерпит «непрописанных» конкуренток. А как на День милиции она обслужила чуть не все отделение… Всех подвигов Валюши не перечислишь.И вот сейчас эта бесстрашная жрица любви стоит перед Селезневым, бледная от ужаса.– Смотри, какого страху-то он на тебя нагнал! – покачал головой Селезнев.– Значит, есть и на вас управа. Надо бы его взять на службу, чтобы баб в узде держал!– Ду-урак ты, Петька! – рассердилась Валентина. – Совсем башка не варит! Если ты маньяка сцапаешь, тебе же повышение!К этому, пожалуй, следовало прислушаться. А вдруг это действительно тот маньяк из электрички. И обезвредит его не кто иной, как капитан Селезнев, оперуполномоченный Ладожского отделения транспортной милиции. Да, звучит неплохо. Но…– А с чего ты взяла, что он маньяк? – продолжал капитан. – У него что, на лбу написано? Или клыки торчат?– Ты бы увидел, сам понял, – Валька немного упокоилась, – я сама сначала подумала, что обычный этот эксгибиционист…– Кто-кто? – Селезнев не разобрал мудреного слова.– Ну, который показывает. И кайф ловит, только посмотри на его хозяйство – и всего делов. Безобидные, но и толку нет – не платят.– А, эти… чокнутые… – дошло до Селезнева, – по ним психушка плачет. Как ты их назвала – экс-иби?..– Эксгибиционисты, – ответила Валька, – ну и дремучий ты!– Так это же по вашей линии. Ты в нашем деле тоже не разбираешься. Скажи, какая разница между юриспруденцией и юрисдикцией? Не знаешь? То-то.– Короче, Склифосовский! Иду я себе вон там, со стороны шестого пути, там еще кустики такие…– А что ты там делала?– Клиента обслуживала, идиот! – рассердилась Самохина.– Ну ладно, ладно, – махнул рукой капитан. – Сейчас свяжусь с кем-нибудь.– Он достал рацию и заговорил:– Тридцать второй? Где находитесь? Говорит дежурный по отделению. Что у вас там? Все спокойно? Тут меня гражданочка Самохина беспокоит… Нет, не тем, что ты думаешь. Какой-то дурик в кустах сидит у шестого пути. Проверьте там.Он повернулся к Самохиной, но в эту секунду в дежурке появилось новое лицо. Селезнев так и расплылся:– Завен Сергеевич! Редкий гость у нас! Что-то стряслось?Завен был озабочен. Он хмуро взглянул на капитана и спросил:– Жебров Толя не появлялся?– Дежурство сдал, ушел, – развел руками Селезнев. – Можно позвонить ему домой.– Не надо, – махнул рукой Завен, – я сам ему позвоню.– Завен Сергеевич! – Валентина сладким голосом окликнула хозяина вокзальных ларьков.Тот окинул ее презрительным взглядом и вышел.– Зазнался армяшка! – процедила сквозь зубы Валька. – А давно ли ко мне подъезжал: «Девушка, ты не за-анята»?– Большим человеком стал, – покачал головой Селезнев. – Вишь, всю вокзальную торговлю под себя подмял. «Елы-палы» эти открыл. У него теперь вместо тебя модель с ногами от подмышек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127