Однако в голосе милиционера отсутствовали уверенные металлические нотки, и причина тому имелась. Человек, умудрившийся столковаться с негритенком на его родном языке, провел в отделении больше часа, без устали переводя с африканской тарабарщины и обратно, потом травил анекдоты… В общем, он был уже до некоторой степени «своим», и к тому же получалось, что настаивать на задержании «лица кавказской национальности», оказавшегося питерским уроженцем и третьекурсником Мухинского, – себе дороже. Разумный компромисс – да пусть валит на все четыре стороны и радуется, что ноги унес! – напрашивался сам собой. В миг озарения Джава понял все это и обратился в слух, жаждая услышать заветное «Свободен!». Однако другие обитатели камеры не дали ему уловить конец разговора. Они сообразили, что анекдотов больше не будет, и принялись развлекаться на свой лад. Джава только разобрал, что Алексей вроде снова ввернул нечто смешное, вызвавшее доброжелательную реакцию у ментов, и тут в стельку пьяный-дебошир внезапно встрепенулся и загнусавил прямо над ухом:– А я такой голодный, Как айсберг в океане…Девушки затряслись в смеховой истерике и хором подхватили:– И все твои печали Под черною водой!!!– Эй там, тише! В «Кресты» захотели! – раздался окрик капитана Жеброва.На этот раз он говорил грозно – без тени юмора. Немедленно воцарилась почтительная тишина: связываться никому не хотелось.И в этой тишине послышался благословенный лязг открываемой двери. Более приятного звука Джава никогда еще не слышал.– Сагитов! – отрывисто бросил капитан. – На выход! 29 октября, среда Среда началась скверно. С утра на летучке начальник следственного отдела полковник Спиридонов, выслушав отчет Самарина о том, как идет следствие по «вампиру» (так транспортники успели окрестить убийцу-садиста из электрички), покачал головой и сказал:– Шире подключай Никиту и Катю. Все понятно? И о других делах не забывай.Как у тебя там насчет поджога будки путевого обходчика?Самарин понял, что Семен Семенович смотрит на дело «вампира» как на верный «глухарь» и считает, что старший следователь Самарин может заняться и другими делами, более реальными.– Ты на поджог еще не выезжал? А надо бы. Потом Мишка Березин отчитывался по делу о хищениях на Ладожской-Товарной. Тут тоже все было глухо. Охрану усилили, со всеми работниками провели допросы, в том числе и перекрестные, а кражи продолжались. И всякий раз усиленная охрана в нужный момент непременно оказывалась на других путях, у самого дальнего состава. Железная дорога несла огромные убытки, покрывая страховки. Дошло до того, что работникам стало нечем платить.«Тут свои», – думал Дмитрий.– Михаил, еще раз проверь всех служащих на Товарной. Даже если основная команда состоит из людей со стороны, им помогает кто-то из своих, – покачал головой Семен Семенович.– Да уж всех вдоль и поперек проверил, – сказал Березин. – У меня такое чувство, будто я на этой Ладожской-Товарной живу.– Вот и хорошо. Живи дальше.– Дмитрий, у тебя сегодня что по вампиру?– Личные связи проверяю. Сходить к Сорокиной на работу, предъявить фоторобот, родителям его показать… Хотя, честно говоря, особых результатов не жду. Звонков по фотороботу – завал, и все чушь. Портрет слепой – на каждого второго похож.– Вот и я о том же. Пусть этим займутся Панков и Калачева. А ты давай пока с путевым обходчиком.– Может, туда Никиту послать?– Нет, хочу, чтобы туда съездил ты. А после тебя – пусть едет Никита.Дмитрий кивнул и вернулся к себе в кабинет, который делил с Никитой Панковым и Михаилом Березиным.Он вынул из шкафа дело о поджоге дома, но тут в дверях возник Мишка Березин:– Самарин, ты сдал план работы на ноябрь?Дмитрий завыл (про себя, разумеется).– Слушай, как я на месяц вперед смогу расписать работу по раскрытию преступлений, которых еще не совершили, а? Ну вот как ты себе это представляешь?– Это распоряжение начальника ГУВД, а не мое, – спокойно глядя на него ясными глазами, отвечал Березин. – И я его распоряжения не комментирую. Между прочим, так же, как и ты, пишу план работы.Дмитрий хотел пройтись по поводу самого Березина и его отношения к начальству и службе. Против лома нет приема. Придется писать. Иначе работать не дадут. А строптивость лучше приберечь для других, более принципиальных случаев.– Ладно, занесу через полчаса, – сухо сказал он. Он отложил папку, вынул чистый лист бумаги и написал: «План работы на текущий месяц». И вдруг стало так тошно, что захотелось швырнуть ручку на пол и растоптать ногами. Господи, какой маразм! На нем труднейшее дело об убийстве в электричке, не говоря о других. Но вместо того, чтобы заниматься маньяком, он должен сочинять дурацкий план. И все ради чего? Ради того, чтобы угодить какому-то идиоту наверху? И ведь не он один. Сейчас и Никита, и Катя – все в полном составе пишут планы. Даже сам Спиридонов. То есть работа транспортной прокуратуры парализована минимум на час.И Самарин, тяжело вздохнув, вывел на бумаге:«30 ноября. Поездка на станцию Бабино по делу о поджоге».«Наверно, Сем Семыч прав, – думал Самарин, – пусть к Диканским идет кто-нибудь другой, Никита или Катя».Услышав о задании, Никита тяжело вздохнул и сам вызвался поехать к Сорокиной на работу, но только не к родителям. У них он уже был и не очень хотел повторять свой визит.– Ты заранее прими что-нибудь успокоительное, – посоветовал он Кате Калачевой.Наконец они разъехались, и Дмитрий погрузился в изучение дела о поджоге.То, что имел место именно поджог, не вызывало никаких сомнений. Это сразу установили инспектора чудовской пожарной службы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127