– Не, не пойдет… – громко сказал он. – Один я еще туда-сюда, с дитем – нет.– Но, Пантелеймон Потапович… Подумайте, она тоже, может туда попасть…Было самое начало десятого, когда в брешь в стене, окружавшей сортировку, прошли двое – грузный бомж с всклокоченной бородой вел за руку мелкое существо в лохмотьях, поверх которых был завязан большой клетчатый платок.Они не спеша вышли на тропинку и направились к темному двухэтажному зданию.– Эй, там! – громко крикнул Потапыч (ибо это был он). – Откройте!Дом ответил тишиной, и бомж, подойдя к запертой двери, замолотил в нее кулаком.На этот раз над дверью зажегся яркий фонарь. Он осветил фигуры взрослого и ребенка. По-видимому, их внимательно разглядывали изнутри.– Девчонку вам привел, – загрохотал Потапыч, – ничейную. Ходила ревела по кассовому залу. Дали бы на бутылочку…За дверью загрохотали замками, голос крикнул:«Давай ее сюда!»– Не, господа хорошие, – покачал головой бомж, кладя руку на плечо девчушке, вцепившейся обеими-руками в полу его вылинявшей куртки. – Вы сначала дайте тысяч десять…– Идите сюда, оба! – приказал голос.Потапыч вместе с жавшейся к нему девочкой подошел вплотную к щели, из которой наружу пробивался свет. Дверь широко открылась, чтобы пропустить девочку внутрь.– А деньги! – Потапыч выставил вперед ногу, мешая захлопнуть дверь.В то же мгновение все вокруг осветилось, как будто шла киносъемка и заработали софиты. Из-за дома, из чахлых кустов – отовсюду появились темные фигуры с прозрачными щитами в руках. В миг Потапыч был отброшен в сторону, дверь распахнута настежь.Боевики ворвались в дом.Их было всего шесть человек, но казалось, будто в одиноко стоящее здание вломилась всесокрушающая лавина. Ксюша не успела испугаться – вмиг она оказалась в углу под прикрытием прозрачного пуленепробиваемого щита.В следующий миг молодой охранник, открывший Потапычу дверь, вскрикнул и медленно осел по стене вниз.Группа захвата разделилась: часть бросилась по лестнице наверх, остальные обшаривали фонариками коридор и комнаты первого этажа.Операция заняла ровно столько времени, сколько и было на нее запланировано: четыре с половиной минуты.Кто-то нашел рубильник, и во всех помещениях одновременно вспыхнул свет.После кромешной темноты сорокаваттные лампочки ослепляли.Дверь открылась, и в дом вошел Самарин.– Все осмотрели, Дмитрий Евгеньевич. – Один из боевиков снял вязаную шапочку с прорезями для глаз, и по его плечам рассыпались рыжеватые волосы.Если бы здесь сейчас чудом оказалась Агния, она непременно узнала бы в ней ту самую девушку-пантеру, которая встретила ее на даче в Ушкове.Улов оказался негустым. Шестеро ребят, испуганно жавшихся в углу, и среди них Вера Ковалева, и мертвый охранник, в котором Дмитрий узнал Игоря Власенко. 12 ноября, среда Ветер гнал по пустынной Пушкарской сухие листья и обрывки грязной газеты.И, только посмотрев на облетевшие деревца сквера на углу улицы Ленина, Дмитрий вспомнил про Чака.Бедная псина! Голодный, невыведенный… Как он, наверно, сейчас страдает.Жаль, что Агнессы нет… Хотя нет, не жаль. Все-таки человек важнее собаки, какой бы любимой эта собака ни была.Дмитрий ускорил шаг, потом бросился бегом. Он прекрасно понимал, что две-три минуты роли не играют, когда собака брошена на сутки, и все-таки не мог заставить себя остановиться.Он рывком открыл дверь парадной, лифт вызывать не стал (долго ждать!), а, перепрыгивая через ступеньку, бросился по лестнице наверх.Между вторым и третьим этажом Дмитрий внезапно остановился.Происходило форменное «не то». Чак молчал. Обычно, уже открывая внизу дверь, Дмитрий слышал приветственный лай, иногда с под-скуливанием – когда он задерживался слишком надолго и пес не просто радовался, но и жаловался. Один раз, когда они с Агнессой слишком поздно возвращались из гостей, они почти от самой Ординарной слышали душераздирающий собачий вой. «Прямо Баскервиль какой-то», – сказала тогда Агния. Подойдя ближе к дому, они убедились, что роль страшилы с болот исполняла их собственная собака. Но сейчас Чак молчал.Одновременно возникло странное чувство. Самарин знал, что это такое. Это было чувство опасности. Оно есть у каждого человека, только развито в разной степени. К тому же не все привыкли прислушиваться к нему.У Дмитрия Самарина чувство опасности было развито средне – то есть значительно лучше, чем у обычного человека. Талантливый спецназовец почувствовал бы неладное еще на подходе к дому. Обычный человек – открыв дверь квартиры. Дмитрий между вторым и третьим этажом.Первая мысль была – что-то случилось с Чаком. Конечно, он не мог умереть от голода и жажды, потому что суток для этого мало. Разве что кома на нервной почве… Когда-то в ветеринарной клинике Дмитрию сказали, что у его собаки (тогда еще щенка редкой породы) слабая нервная система. В полной мере он понял это, когда впервые услышал душераздирающий вой из окон квартиры. И все же… не настолько же слабая нервная система, чтобы пес мог умереть от горя. Хотя кто их, псов, знает…Или…Дмитрий прислушался. На лестнице было тихо. Монотонное жужжание электричества.Похоже, на лестнице никого не было. Значит, в Квартире? Неужели засада?Дмитрий медленно и тихо поднялся на четвертый этаж и подошел к своей двери. Внутри стояла гробовая тишина.Засада?Дмитрий внимательно осмотрел замочную скважину. Почему-то показалось, что работали отмычкой. Видимых царапин не было, но Самарин знал – имелись мелкие, невидимые. Их наверняка обнаружит экспертиза. Если… Если она будет.В таких случаях не стоит вынимать ключ и открывать дверь. Пятьдесят на пятьдесят, что сразу после этого – свинец в грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127