Комната осветилась на одно короткое мгновение, но этого было достаточно. Дмитрий понял, что большая часть окна плотно закрыта изнутри чем-то вроде толстой шторы, не пропускающей свет. И только в одном углу штора немного отошла.Как это иногда бывает, свет мелькнул и снова погас, но в глазах как будто застыло фотографическое изображение комнаты: у двери в коридор виделся силуэт.Вера? Или другая девочка примерно того же роста.Совсем рядом в темноте скрипнул гравий. Самарин метнулся к стене и вжался в нее, стараясь слиться с густой тенью. Похоже, его не заметили.Кто-то приближался – осторожно и медленно. Дмитрий задержал дыхание. На миг воцарилась полная тишина. Затем послышались шаги. Темнота над дорожкой сгустилась, приняв очертания тени. Или это обман зрения?В глубине дома снова мелькнул слабый свет – опять приоткрыли дверь в коридор. Темнота вокруг чуть рассеялась, и теперь Дмитрий определенно увидел тень человека. Он стоял совсем рядом – в нескольких шагах. Мужчина. Насколько можно понять, среднего роста, коренастый.Свет в доме мелькнул и погас. Тень растворилась в ночной мгле. И все же Дмитрию показалось, что он когда-то видел этого человека. В фигуре угадывалось что-то знакомое. Кого-то он напомнил, но кого?Снова скрипнул гравий – тень двинулась. Человек подошел к окну – туда, где только что стоял Самарин. Дмитрий отчетливо услышал вздох. Сам он старался дышать бесшумно.Тень постояла у окна, видимо ожидая, что внутри снова мелькнет свет. Затем мужчина повернулся. Дмитрию казалось, что он кожей лица чувствует движение воздуха. Незнакомец двигался вдоль стены прямо на него. Самарин сделал шаг назад, еще один…И тут под ногой предательски хрустнула ветка.Практически в тот же миг Самарин резко нагнулся, а потому предназначенный ему удар прошел мимо. Врагу понадобился миг, чтобы сориентироваться. Этого мига Дмитрию было достаточно. Следующий удар, нацеленный ниже, снова ушел в пустоту, а через мгновение тень, лишь тяжело выдохнув, упала на землю.Противник был дюжим мужиком, но специальными приемами не владел. Он, видимо, так до конца и не понял, почему он молотил кулаками пустоту, а сам вдруг оказался лежащим лицом вниз, с заломленной за спиной рукой.– Что ты тут делаешь? – тихо спросил Самарин.– Скотина…Дмитрий вывернул руку сильнее. Противник скрипнул зубами.– Совсем сломаю. Говори.– А пошел ты!Внезапно их осветил луч фонарика. Самарин вгляделся в распластанный на земле профиль. Это был путевой обходчик Гринько.– Уходим!Они остановились только далеко за брешью в стене. Пространство между отцепленными вагонами освещал желтоватый фонарь в железной сетке.– Ты… – только и сказал Самарин.– А я думал: это кто-то из НИХ… Гринько вынул папиросу и закурил.– Ты-то как узнал? – спросил Дмитрий.– Митька сказал. Они замолчали.Гринько докурил, бросил окурок под ноги и затоптал.– В тот день, когда приехал в последний раз… Я ведь сюда шел, когда меня сцапали. Помнишь?– Шел по направлению к товарному двору, – кивнул Самарин.– Во-во.– Так это было уже после поджога?– Пожара…– Хрен с ним!– После, конечно. Митька тогда приехал в деревню, прокрался ко мне. «Дядя Коля, они вас хотят в тюрьму посадить». Он и передал эти слова, помните? Ну что вы мне на допросе напоминали.Придя в себя, Гринько снова стал на «вы» со старшим следователем.Правильно, ведь Шебалин слышал разговор Самарина с Жебровым. Он происходил в детской комнате в присутствии Мити и Веры Ковалевой.– И он не остался?– Нет, – покачал головой Гринько. – Он сказал, что это из-за него Альбина дом спалила. Виноватым себя считал. У него же характер… Я все его звал «ежонок».– И что он еще говорил?– Да, считай, ничего. Я не хотел его отпускать, а он сказал: «Все равно убегу». Я ему говорю: «Милиция тебя поймает». А он смеется: «Милиция-то… Она меня не только не поймает, а к делу пристроит». Представьте, он у этого инспектора детской комнаты даже дома был-выносил мусор после циклевки полов.«Ну Жебров!» – поразился Самарин.– Я спросил, что он, в слуги заделался? А он: «Нет, есть другие». И ухмыльнулся нехорошо как-то. Я его спросил, где он ночует, а он сказал: «Есть одно место. Только не ищи, не найдешь». Я говорю: «На вокзале, что ли?» Не, говорит, не на вокзале. А смотрит хитро. Вот я и понял, что где-то рядом.– Ну а потом?– А потом что? Я его не пускал, хотел в сарае запереть, а он вырвался и тикать. Я за ним… Не догнал…Они помолчали. Гринько снова закурил.– Но этот гадюшник нужно накрыть, – решительно сказал он.– Надо. Но не мы с тобой вдвоем… Они медленно шли вдоль темного ряда отцепленных вагонов. Оба молчали. Все было и так понятно без слов.– Но этот… у меня получит, – процедил Гринько.– Не влезай ты в это дело. Оставь на нас.– На кого на вас-то? Действительно, на кого?Сам собой вспомнился Дубинин и агентство «Эгида-плюс». Может быть, они?– Найдется кому этим заняться.Самарин остановился. Гринько замедлил шаг и тоже встал.– Поверь, Николай. Не надо ввязываться. Это опасно.Гринько презрительно хмыкнул.– Я тебя не пугаю. Просто ты погибнешь, причем зря. Вот это будет обидно.А он останется на своем месте, жив-здоров.– Этого не будет.– Я этого тоже хочу. Но пойми, не дотянуться тебе до него. Руки у тебя коротки.– А у тебя нет? – снова усмехнулся Гринько. – Ты-то что можешь сделать?– Я один – ничего. Но другие смогут.– Посмотрим.По лицу путевого обходчика пробежала тень.– Вот тебе мой совет: возвращайся-ка ты в Бабино и выкинь из головы все, что видел.Гринько ничего не ответил, а Самарин повернулся и зашагал вперед к ярко освещенному Ладожскому вокзалу.– Эй, погоди! – раздалось сзади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127