В католической церкви, где эта борьба ведется из века в век, она всегда
приводит к одному и тому же результату: Тереза Авьела (d'Aviela),
которую духовник ее порицает и осуждает, становится для следующих
поколений Св. Терезой. Сколько мужчин и женщин, на которых на которых
смотрели с недоверием и презрением их современники, стали потом центрами
света, к которым тянулись тысячи верующих сердец... Быть может, так и
должно это быть до тех пор, пока не засияет вновь божественная Мудрость,
потому что иначе всякий мечтатель мог быть принят за мистика, а истерия
за откровение. Если истинный мистик может непоколебимо стоять под
тяжестью оскорблений, за то он один может сказать хотя бы в самом аду:
"Я знаю". Католическая церковь, а также и Православная сохранили
систематическую тренировку в религиозной жизни, настоящую подготовку к
оккультной жизни, которая всегда признавалась в теории, хотя на практике
подвергалась сомнению и оспаривалась. Поэтому в этой Церкви столько
святых такой духовной красоты, что невольно прощаешь ее жестокости
за ту широкую волну духовной жизни, которая излилась на бесплодную
пустыню внешнего мира. Осуждая суровость и жестокость Католической
церкви, нужно и понять также, что она сурово защищала и охраняла ту
самую почву, которая давала возможность развиться и расцвести подобным
семенам святости. Протестантство не сумело сохранить оккультные традиции и
систематическую тренировку, и потому в нем нет почвы, на которой редкий
цветок святости мог бы укорениться и возрасти. Мистики протестантской
общины очень немногочисленны, хотя гигантская фигура Якова Бёме
возвышается величественно, как бы указывая, что даже отсутствие
традиций и тренировки не может заглушить голос Бога, живущего в
человеке. Протестантство более, чем какая-либо форма христианства,
нуждается в присутствии мистиков в своей среде и в соприкосновении
с духом живым, чтобы спасти себя от мертвящей буквы.
Теософия есть утверждение мистицизма в недрах всякой живой религии;
утверждение реальности и ценности мистического ведения. Среди
поколения, воспитанного на современной науке, скептически настроенного
и склонного к критике, Теософия утверждает и возвещает превосходство
духовного мира. Смело смотря в лицо современным жрецам науки и критики,
признавая блестящие результаты, достигнутые историческими исследованиями
и научными исканиями, -- она вещает несравненную красоту и величие
царства Духа, реально познаваемое и видимое. Первое переживание мистика
-- это прямое общение с невидимым, соприкасание с невидимыми реальностями,
прохождение с открытыми очами в потусторонние миры. Авторитету мистик
противопоставляет опыт, вере -- знание. Гарантией его утверждений
является торжество переживаний всех тех, которые когда-либо проникали
в области, скрытые от обычных взоров. Результатом мистических опытов
и переживаний является толкование всех доктрин и писаний, толкование,
оправдываемое скорее тем светом, который оно проживает, освещая
темные и непонятные доктрины, чем рассудочной аргументацией. Такова
всегда была работа просветленных.
Пример это лучше всего покажет. Возьмём доктрину искупления.
В форме этой христианской доктрины мистик видит древнюю и
всегда возрождающуюся истину: развитие или вернее раскрытие
человеческого духа в сознательном его единении с Богом. Мистик
видит совершающееся искупление и единение через "Христа",
родившегося в человеке по мере того, как в сознании его
отражение второго аспекта божественного Сознания постепенно
становится яснее и лучезарнее. В то время, как растёт
"Христос" в человеке, совершается единение, и полным оно
является только тогда, когда сын, победивший разъединение,
сознаёт себя единым с человечеством и Богом, и в силу этого
сознания, этого единения, он становится истинным Спасителем,
истинным Посредником между Богом и людьми. Мистик не заботится
о мёртвой букве, не оспаривает никакого догмата; он видит
сердце, сущность вещей при свете собственного своего
переживания, и для него смысл и ценности догмата -- во
внутреннем его значении, а не во внешнем, историческом факте.
То же самое и с Писаниями. Возможно, что с точки зрения
истории они достоверны или же недостоверны. Для мистика
истинное значение и ценность их заключается в изложении истин
духовного мира. Ему кажется имеющим мало значения, бродил или
не бродил физический народ Израильский по физической пустыне;
-- много народов проходили таким же образом по многим
пустыням. Но духовный Израиль всегда будет бродить по пустыням
духовным, ища Землю Обетованную; и это всегда истинно и всегда
ново. Мистик видит это сказание в свете духовной истины. Он
видит Моисея в каждом из великих Пророков и огненный столб,
окруженный облаком, над каждым из руководителей человечества.
Таким образом мистик читает священные писания, таким же
образом объясняет апостол Павел в своём послании к Галатам
(гл. IV) историю Авраама, Агари, Исаака; таким же образом
первые отцы церкви искали внутренний смысл вещей, не заботясь
о внешнем значении слов. Такое толкование является жизненным
вопросом для современного, образованного христианина, который
не хочет совершенно отбросить религию. Среди современных
научных открытий только непосредственное знание, полученное в
мистическом состоянии сознания, может сохранить для него
религию. Современная критика и наука подрыли в корне авторитет
церкви; подземные ходы и галереи подкопали незаметным, тонким,
но смертельным образом почву под ногами этого авторитета,
который покоится ныне на тонкой и хрупкой коре, могущей
проломиться каждую минуту, и тогда рухнет всё здание.
1 2 3