По этому поводу он считал себя очень прогрессивным, и обижался, когда с ним не соглашались. Пока валар соображали, что к чему, Мелькор занимался мелким хулиганством – повалил фонарные столбы и разбил обе лампы. Вытекший керосин загорелся, и произошел пожар, после которого так и не удалось отмыть копоть и закрасить обгорелые пятна. Проснувшийся Тулкас с хохотом бросился в погоню, но на этот раз Мелькору удалось уйти – валар сами удержали своего недалекого друга, ибо земля тряслась под его шагами, и рушилось то немногое, что еще было цело. Ауле до смерти надоело приводить планету в порядок после каждой стычки, он сослался на неясность воли Илюватора, и от него отстали. Но жить где-то все же было надо, и оставив порядком взлохмаченное Средиземье Мелькору, Валар откочевали на запад, где и оборудовали свое новое жилище, страну Валинор. Во избежание новых казусов его обнесли горами и рвами, и хотя никто из эльфов не видел проведенной по их вершинам колючей проволоки, вполне возможно, что была и она. В этой защищенной стране валар хранили все, что уцелело, а также все, что делали заново. Благословенна и свежа была эта страна, как лужайка перед дачей миллионера. Когда работы были окончены, на холм взошли две дамы – Яванна и Ниенна. Одна сочиняла песню, а другая плакала рядом – не то, чтобы ее кто-то обидел, а так, по привычке. Потом Яванна запела, и никаких других звуков не слышно было в мире, кроме разве что всхлипов все той же Ниенны, и под звуки песни выросли два светящихся дерева, белое и желтое. Белое дерево давало свет, и это было еще терпимо, но от желтого шел еще к тому же и сильный жар, и без риска к нему могли подходить только валар, которым сменить обуглившееся тело на свежее так же просто, как нам поменять порванные носки на новые (до перестройки). Варда собирала росу и сок с деревьев, наполняла ими озера, и эти озера давали и воду, и свет и тепло. С точки зрения экологии это было значительно лучше, чем знаменитая Северная ТЭЦ, задуманная Мелькором еще тогда.
Стали они жить-поживать и добра наживать, не забывая, однако, что Мелькор не дремлет. Особенно хорошо это помнила Яванна. В порядке гуманитарной помощи она часто, не меньше одного раза в тысячелетие, посещала Средиземье, и, в очередной раз ужаснувшись, по возвращении начинала нагнетать обстановку. В Средиземье тогда отправлялся Ороме, там во мраке он бродил и буянил, разгоняя прочь зверье и слуг Мелькора, а сам Мелькор трясся в бункере от страха. Потом он уезжал, звери вновь собирались в стаи, слуги опять занимали положенные места, а Мелькор переставал трястись – и все шло по-прежнему.
Так что все было готово для прихода Детей Илюватора. Как дальновидный деятель, Илюватор выдал валарам при отправке отнюдь не всю проектную документацию, и лишь потом сделал заявление:
«Смотрите! Я возлюбил эту землю, ибо станет она домом для Квенди и Атани. Квенди будут и собой хороши, и работать горазды, и песни петь. Но чтобы они не зарывались, пусть их судьба будет предопределена в нашей музыке – помните ? А вот Атани будут вроде как сами по себе, хотя в конечном счете тоже окажется, что и они работают исключительно на мои задумки. Но самостоятельность – вещь опасная, и поэтому в качестве великого блага я вмонтировал в них самоликвидатор. Только не надо делать такие кислые лица – я сказал „благо“, значит, благо. Или кто хочет спорить?»
Спорить хотел один Мелькор, но с ним Илюватор не разговаривал принципиально, и получилось, что спорить не хочет никто.

Об Ауле и Яванне
(а точнее – о гномах)

Рассказывают, что своим возникновением гномы обязаны Ауле. Ему по горло надоело постоянно ходить в подчиненных у Эру, и очень хотелось самому стать для кого-нибудь отцом народов, мудрым вождем и учителем. И создал Ауле в своей секретной лаборатории гномов – неладно скроенных, да крепко сшитых. Но Илюватор об этом узнал – верховный бог все же, не хрен собачий – и вызвал Ауле на ковер. Начало разговора не предвещало ничего хорошего: «Ты пошто, дурень, не за свое дело взялся сотворил тебя, я буду творить и других, а ты не замай. Посмотри на своих уродцев – это ведь куклы, тобою же управляемые. Я б такое сделал – с позору удавился.» Тогда Ауле ответил: «Вы совершенно правы, шеф. Действительно, без Вашего чуткого руководства эта работа была обречена на неудачу. Я готов при вас уничтожить эти дефектные образцы, а расходы покрыть из своей зарплаты.» И с этими словами Ауле навел на клетку с гномами трехдюймовую пушку. Гномы жалобно запищали. «Ишь ты, – пожалел их Илюватор. – Хам-мункулусы, а тоже жить хотят. К тому же, сотрудник старался, инициативу проявлял…» – и сказал вслух: «Ладно, убери ствол. Значит, так – пусть они тоже будут. Но не забывай, парень, что ты за них отвечаешь – раз, и что мои ребята твоих будут частенько обходить и поколачивать, я, все-таки, главнее – это два. Все, свободен.» Ауле уложил своих гномов в хранилище, обмазал солидолом, и оставил их там до лучших времен.
Яванна, узнав об этой истории, устроила скандал. «Я, значит, с травами-зверушками вожусь, ночей не сплю, а он всякую дрянь разводит, жену не спросивши. Они теперь все мои деревья повырубят, и зверей поедят.»
«Ну, твои звери сами кого хочешь поедят» – оправдывался Ауле, но тщетно.
«А деревца? Несчастные деревца?»
«Вот дуру-то в жены Эру послал. Твои деревца так и так вырубят, не мои, так его люди, и кто там еще.» Яванна, опечаленная этими словами, пошла к Манве, и устроила скандал уже у него. Манве покопался в памяти, и сообщил ей, что будут в мире орлы. Идея с орлами Яванне понравилась. «Они будут жить на моих деревьях!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22