- Я тоже не сплю,- сказал он, сев рядом. Ему явно
хотелось поговорить.- О! Я уже и забыл, какая здесь луна! В
Азии она совсем другая. Меньше и как будто тоньше. Зато бывает
яркая, словно начищенная медная бляха...- Дотим поерзал на
месте и, не выдержав, продолжал: - Я почти целый год
рассматривал ее, когда Эвмен после смерти Пердикки отсиживался в
крепости Нора. Больше было нечего делать. Помощи ждать не
приходилось, но и Антигон штурмовать нас боялся. Нора стоит на
скалах, прежде чем доберешься до ее стен, десять раз можно
сломать голову. Удобная же дорога только одна, да и то проложена
так, что ее можно обстреливать сразу с нескольких башен, Антигон
понимал, что потеряет половину солдат без всякого прока, и сидел
смирно. Мы, конечно, держали ухо востро, особенно по ночам,
однако он так ни разу и не испытал нашу бдительность. По ночам
мне приходилось дежурить очень часто, поэтому азиатскую луну я
изучил досконально...- Дотим некоторое время молчал. Затем
почесал разрубленное ухо и мечтательно произнес: - Эвмен
загрузил погреба Норы вином и провизией не на один год. В
крепости были местные охотники: они уходили в скалы и приносили
свежую дичину. И каждый раз по этому случаю мы устраивали пир.
Эвмен заставлял всех сидеть смирно и произносил речь. Когда он
кончал, мы принимались пить и выпивали не меньше, чем по две
чаши. Едва переводили дух, как вставал Иероним, земляк Эвмена,
его историк. Он тоже говорил речь. Красиво, так, что голова шла
кругом - то ли от вина, то ли от ладных слов. Пили еще две
чаши, после них же любая речь казалась замечательной. А
заканчивали лишь когда вино начинало выливаться обратно. Вот
была жизнь!
- А вода? - спросил Калхас.- Где вы брали воду? В
крепости бил источник?
- Нет. Зато были огромные цистерны, куда стекало все: и
дожди, и утренние туманы. Туманы были такими густыми, что,
оседая на скалах, образовывали целые ручейки. Туманная, утренняя
вода - самая вкусная. Особенно летом. Я до сих пор помню ее
вкус: сладкий, в нос отдает и дымком, и запахом полыни. Ничто
так не утоляет жажду, как эта вода...- Дотим причмокнул
губами.- Но только в Норе я пил воду из тумана.
- Значит вы там ничего не делали?
- В сравнении с обычной жизнью считай, что ничего. Нет,
мы, конечно, кидали дротики, сражались на деревянных мечах, но
до измождения себя не доводили. С лошадьми было сложнее. Эвмен
спрятал в крепости лучших лошадей, чтобы, выйдя из нее, иметь
настоящую маленькую армию, а не одних пехотинцев, привыкших
дремать на стенах. Корма для лошадей запасли достаточно, но
места для выгула в крепости не имелось. Тогда Эвмен приказал
обвязывать их ремнями за грудь и приподнимать к потолку: так,
чтобы передние копыта не касались земли. Лошади пугались,
начинали бить задними ногами, но им не удавалось обрести
равновесие. Их даже не подхлестывали. Пота и пены с них сходило
не меньше, чем во время скачки. Так повторялось каждый день. В
результате наши лошади были не хуже антигоновских...
Замечательно, правда?
- Правда,- едва шевельнул губами Калхас. Понемногу его
обволакивала дрема. Очертания луны тускнели и расплывались перед
глазами, словно погружались в сыворотку. Он слушал и не слушал
рассказ Дотима о том, как умер Антипатр, как Эвмен вырвался из
крепости и как его армия стала расти с каждым днем. Дотим
говорил о золотых пряжках на сандалиях, которые Эвмен пожаловал
всем участникам сидения в Норе, и о том, что отныне, идя в бой,
они надевают их. Дотим вспоминал о своем путешествии сюда, о
встрече с Полисперхонтом, о деньгах, а когда заметил, что
дыхание Калхаса стало глубоким и ровным, прервался на полуслове
и долго молча смотрел на спящего.
* * *
Калхас проснулся от того, что кто-то решительно тряс его за
плечо. Открыв глаза, он сквозь зябкий утренний туман увидел
склонившегося над ним человека в пастушечьей шляпе. Она походила
на шляпу Гермеса, даже завязка под нижней губой была той же.
Калхас испуганно вскочил, и лишь шепелявый шепот Дотима помог
удержать ему в горле крик.
- Тихо! Все еще спят. Нам пора. Едем с нами: я оставил
Тимомаху достаточно денег для того, чтобы вместо тебя он нанял
двух работников.
- Постой, куда ехать? - Калхас не мог сообразить, чего от
него хотят.
- В Эпидавр. Там нас ждут корабли, на которых мы поплывем
в Киликию. Эвмен сейчас в Киликии.
- Подожди, но ведь я пастух, а не воин. Я не умею
сражаться и не хочу уезжать...
- Лжешь! Хочешь,- перебил его Дотим.- А научиться
сражаться тебе будет несложно. Все складывается удачно. У нас
есть заводная лошадь, у нас найдется лишний теплый плащ. Считай,
что деньги ты стал зарабатывать с этого мгновения.
Видя, что Калхас не движется с места, Дотим взял его за руку и
потянул к себе.
- Идем. Мои люди с лошадьми за углом дома: всего в
нескольких шагах отсюда.
"Шаг!" - стукнуло в висках Калхаса.
- Да нет же, нет! - вскричал он.- Я не хочу!
- Тихо! - наемник вцепился в его руку словно клещ и
потащил за собой.
Калхас волочился следом, не понимая, отчего он даже не пытается
сопротивляться.
ГЛАВА 2.
По пути в Эпидавр Калхас не раз успел проклясть свое бессилие.
Однако проклинала только голова, сердце же охотно подчинилось
воле наемника и не позволяло Калхасу решиться на бегство. Более
того, он с удовольствием смотрел по сторонам, ибо они ехали той
частью Пелопоннеса, где Калхас никогда раньше не бывал.
На второй день вечером Дотим со своими спутниками оказался в
Эпидавре, а на третий они уже погрузились на корабли и вышли в
море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50