.. Зачем деньги? Чтобы нанять лихих людей, отбить
девушку и скрыться - хотя бы к тому же Антигону.
Газария торжествующе смотрел на Калхаса - словно Гиртеада уже
сидела рядом с ними. А пастух возмущенно мотал головой.
- Нет. Только не к Антигону.
- Ну, смотри,- сириец принципиально не желал понимать,
чем один полководец Александра отличается от другого.- Для
меня они на одно лицо. Эвмен разумен, он не свирепствует, его
войска не обирают Тарс - и это хорошо. Но Антигон в своих
провинциях, говорят, тоже не свирепствует. К тому же у него
большая армия. Сейчас весь Тарс молится, чтобы боги отвратили
стратега от идеи дать бой под стенами города. С теми отрядами,
что находятся здесь, Эвмен все равно его не удержит. А ярость
победителей обернется на нас...
С языка Калхаса готовы были сорваться злые слова, но он
сдерживал себя, понимая, что нельзя отвечать упреками на
сочувствие и радушие.
Второй кувшин казался пастуху уже сладким. Горести,
политика - все утекло с бархатной песчаной жидкостью. Разговор
становился все более бессвязным и нечленораздельным, а главной
задачей стало удержать свое тело в диагональном положении, не
откинуться на спину и не забыться.
Первым захрапел Газария. Он лежал в позе пирующего, оперевшись
на левую руку и малейшее движение заставило бы его голову
рухнуть. Калхас, удивляясь тому, что в нем еще сохранились
остатки твердости, подобрался к своднику и осторожно опустил
голову того на пол. Затем поднялся, вышел по нужде на грязный
задний двор сирийца и долго собирался с силами, прежде чем
совершить соленое возлияние во славу Сабазия.
Это усилие подкосило его. Вернувшись в дом, Калхас сел,
потянулся к чаше, обнаружил, что она пуста и обескураженно
растянулся рядом с булькающим, хрипящим, свистящим Газарией.
* * *
* * *
Тяжесть и боль в голове отвлекали Калхаса, и он не сразу
обнаружил, что находится в очень знакомой комнате. Из
квадратного, высоко пробитого оконца падал дневной свет, на полу
комком лежала одежда.
Он в доме Эвмена! Бегство, драка, ручей, Газария, пиво
постепенно сложились в картину вчерашнего дня. Похмелье и горе
смешались с неожиданным стыдом. Пытаясь освободиться от него,
Калхас соображал, как он оказался здесь, но память подсказывала
только бессвязные картины мутного хмельного сна.
Тогда Калхас стал прислушиваться к тому, что происходит в
доме. Из-за двери доносились шаги, шум передвигаемых тяжелых
вещей, возбужденные голоса слуг. Удивленный, аркадянин справился
с дурнотой и сел. Около ложа стоял таз с холодной водой.
Опустившись на колени, пастух окунул в него голову. Удовольствие
от холода было таким, что Калхас еще несколько раз погружал в
воду лицо. Почувствовав наконец облегчение, он утерся краем
хламиды и набросил ее на плечи. Пора было выходить наружу.
В коридоре на него едва не уронили короб с чем-то тяжелым. Слуги
деловито опустошали дом стратега, упаковывая скарб и вытаскивая
его на улицу.
- Снимаемся,- коротко бросил один из них в ответ на
вопрос пастуха.
Поминутно прижимаясь к стене, дабы не оказаться сметенным
очередной ношей, пастух отправился на поиски того, кто объяснил
бы ему, в чем дело. Ни Иеронима, ни Тиридата он так и не нашел,
а потому решился побеспокоить автократора.
Телохранители, стоявшие у покоев Эвмена, не пропустили его,
сославшись на занятость хозяина. Калхасу не хотелось
возвращаться в комнату, и он стал ждать. Мысли о Гиртеаде
постепенно превращались в раздраженную, беспокойную тоску, и
вместо просьбы о помощи, с которой прорицатель хотел обратиться
к стратегу, в его голове опять начали складываться упреки.
Калхас пребывал во взвинченном состоянии до тех пор, пока двери
не открылись и из покоев Эвмена не появился Антиген. Лицо
македонянина изобразило радость и удовольствие.
- Я столько времени не видел тебя, что уже начал
скучать по своему спасителю! - В знак приветствия Антиген
обхватил руками Калхаса и стиснул его с удивительной для
старческого тела силой.- Говорят ты болел? - разжав объятия,
спросил он уже более рассеянно.
- Да. Но давно пришел в порядок,- не менее рассеянно
ответил аркадянин. Из покоев стратега появились Тевтам, Иероним,
а следом за ними и сам Эвмен.
- Вижу, Калхас, к тебе вернулся здравый
рассудок,- улыбаясь произнес стратег.
Иероним тоже заметил пастуха и его круглое лицо расплылось в
добродушной улыбке:
- Когда Газария привел тебя сюда поутру, ты спал на ходу и
при этом умудрялся громко икать.
Калхас нашел в себе силы не обижаться.
- Мне сказали, что мы уходим из этого дома.
- Да. И из Тарса,- подтвердил стратег.
- Значит Дотим не остановил Антигона?
- Он не смог бы этого сделать, даже если бы захотел. Было
несколько легких стычек, а потом Фригиец двинул свои войска
кратчайшим путем. Дотим сообщил, что он в двух переходах отсюда,
на ближайших перевалах.
- Но ведь ты собирался защищать Тарс,
стратег! - воскликнул Калхас.
- К счастью, необходимость в этом отпала. Иероним, да и ты
свидетели, что я целую зиму пытался договориться с
Верхнемесопотамскими сатрапами. Наконец нам сопутствовал успех.
Мои войска стоят у переправы через Евфрат. Сейчас в наших руках
путь в Вавилонию, к Селевку, и в Персию, к нашим друзьям. Когда
мы перейдем через реку, первый сменит хитрость на милость, а
вторые выступят нам навстречу. Я ответил на твой вопрос?
- Да.- Калхас решительно насупился и посмотрел стратегу
прямо в глаза: - Тогда как нам быть с Гиртеадой?
Эвмен замялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50