— Из морепродуктов Дальнего Востока нас больше всего интересуют… Вы записываете?
Я достал блокнот.
Букин подвёл меня к стеклянному шкафу.

— Вот они. Трепанг… Ещё трепанг… Морской ёж. Мидия. Устрица…
— Я ел устрицы…
— Раковина трубача. Водоросль анфельция, осьминог и…
— Кальмар, — подсказала Лиза.
— Конечно, кальмар. Но лично я уже много лет работаю над изучением трепангов. Трепанги съедобны и, как утверждают японцы, целебны. У трепангов интересное строение. Полюбуйтесь на них. Красавцы!
Трепанги в шкафу были похожи на чёрные капустные кочерыжки.
— Не забудь, что товарищу надо успеть на катер, — сказала Лиза.
— Я помню. Всех, кого я назвал, вы должны нарисовать в книге. В ней будут рисунки и фотографии.
— Я взял аппарат.
— Прекрасно. А мы всё устроили: вы будете жить на острове Попова. Там рыбокомбинат, приветливые, знающие рыбаки. Ловят они не рыбу, а морепродукты. То, что нам нужно. Морепродукты…
— Прошу вас, — сказал я, — не повторяйте так часто это слово. У меня от него мороз по коже.
Лиза рассмеялась.
— До свидания, — сказала она. — Катер ходит от городского причала два раза в день. Не опоздайте. На остров мы послали письмо. Вас там ждут… Адрес острова? Хорошо, мы сообщим его сегодня в Ленинград.
ОСТРОВ ПОПОВА
Катер был весь белый и закрытый. Только в носу у него был кусочек открытой палубы.
Он шёл, ударяясь носом о волны. Вода взлетала и падала дождём на палубу.
Пассажиры были сухие. Они все сидели внутри, под крышей. Все в плащах и резиновых сапогах. Сразу видно — моряки и морячки.
Я вышел на палубу. Мы проходили маяк. Маленький маяк на конце длинной косы. Волны, которые шли с моря, останавливались около неё.
Город был уже позади. Катер поворачивал, и за кормой двигался порт: мачты, трубы, краны на причалах, жёлтые и серые дома на сопках.
Впереди показалась скала. Она стояла отдельно, одна в море, и была из двух половинок. Одна половинка — задранная вверх, как нос тонущего парохода, вторая — наклонная, как труба.
Громадный остров заслонил Владивосток. Он закрыл от меня причалы, трубы. Одна телевизионная мачта осталась торчать в небе.
Мы плыли вдоль берега.
Через час показался зелёный край нового острова.
— Кто тут спрашивал остров Попова? — сказал матрос, выходя из рубки. — Вам выходить, гражданин.
ТЫ, БАТЮШКА, КТО?
По деревянному широкому причалу пассажиры сошли на берег. Они шли, повизгивая резиновыми сапогами. Только я не повизгивал. На мне были лёгкие чёрные полуботинки. Я поднял чемодан, взял под мышку альбом и пошёл следом.
Рыбокомбинат начинался у самого причала.
За дощатым невысоким забором стояли вытащенные на берег катера. Бревенчатые подпорки держали их. Подпорки упирались в смолёные катерные днища. Днища блестели. Берег пах смолой и рыбой.
У ворот комбината дежурила старуха.
Я поставил около неё чемодан.
— Ты, батюшка, куда? — спросила старуха.
— Мне бы начальство найти. Я из города.
— Наниматься пришёл?
— Плавать.
— Ты, случайно, не трепаншшик?
Я не понял.
— Я по казённому делу. Командировочный. Где правление комбината?
— Контора? Вон она.
В конторе моему появлению не удивились.
— Знаем, было письмо, — сказала кудрявая секретарша. — Директор приказал принять и разместить. Жить будете в общежитии, плавать на МБВ-10.
— МБВ — что? — переспросил я.
— Десять. Морской бот водолазный номер десять. Фамилия шкипера Телеев… Клава, где сейчас МБВ-10?
— В море, — донеслось из-за стены.
— Тогда ждите до утра. Вот вам записка в общежитие, к коменданту.
Когда я опять проходил ворота, старуха посмотрела на меня и сказала:
— Нет, батюшка, ты не трепаншшик!.. Комнату снимать будешь? Есть у меня, недорого.
— Не надо.
Я нашёл общежитие.
Громадная, с прямой солдатской спиной женщина-комендант прочитала записку, сказала: «Комната, так точно, есть» — и повела меня в конец коридора.
— Только кровать плохая, — объяснила она, — я вам завтра хорошую дам. Вот ваша комната.
Открыла дверь.
Я внёс в комнату вещи, разделся и повалился на скрипучую, шаткую кровать.
В голове у меня ревели моторы, стучали колёса поезда.
Я лежал с открытыми глазами до тех пор, пока из вечерней темноты не выплыла скала, похожая на тонущий пароход. Она заслонила для меня весь мир, и я уснул.
ТЕЛЕГРАММЫ
Утром мне неожиданно принесли телеграмму:
ВОЛНУЕМСЯ КАК ДОЛЕТЕЛ ТЕЛЕГРАФИРУЙ ПОДРОБНОСТИ ПОЛЕТА
МАМА ЗИНА
Как они быстро узнали мой адрес!
Я ответил:
ДОЛЕТЕЛ БЛАГОПОЛУЧНО САМОЛЕТЕ ЗАСТРЯЛА НОГА
КОЛЯ
Здесь всё было правда и были подробности.
ПРИВЕТЛИВЫЕ РЫБАКИ
Отправив телеграмму, я пошёл искать МБВ-10.
За забором, около которого я проходил в первый день, прямо на берегу стояли цеха. От цехов в море уходили причалы. Рыбацкие судёнышки побольше и поменьше покачивались около них.
— Где тут МБВ-10? — спросил я.
Мне показали.
В самом конце причала стоял низенький деревянный бот. У него был прямой нос, крыша над моторным отделением и рулевое колесо на корме. На носу лежали два зелёных водолазных костюма и стояли два медных глазастых шлема. Белые резиновые шланги, как змеи, свернулись около них.
На корме стоял матрос. Плотный, невысокий, совсем мальчишка.
— Скажите, не вы будете Телеев? — спросил я его.
Матрос перешёл к носовой каюте и крикнул вниз:
— Володя!
— Что?
— Спрашивают.
— Кто?
— Кто вы будете? — спросил матрос.
— Я, собственно говоря, художник.
— Художник.
— Здесь все художники.
Из каюты на палубу один за другим вылезли три человека. Все они были в ватниках, на одном кепка-блин.
— У меня есть задание, — сказал я. — Директор комбината разрешил…
Человек в кепке сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14