Обнаженная блондинка с
корзиной яблок подошла к ним, улыбнулась, и покачивая бедрами, вернулась в
сад.
- Это тоже иллюзия? - спросил Геральт, глядя на бедра.
- Тоже. Как и все здесь. Но это, дорогой мой, иллюзия высшего сорта.
Цветы пахнут, яблоки можно есть, пчела может тебя ужалить, а ее, -
волшебник кивнул на блондинку, - ты можешь...
- Попозже.
- Правильно. Что ты здесь делаешь, Геральт? Все еще убиваешь за
деньги представителей исчезающих видов? Сколько ты получил за кикимору?
Видимо, ничего, иначе не приволок бы ее сюда. И подумать только, что есть
люди, которые не верят в судьбу. Наверное, ты знал обо мне. Знал?
- Не знал. И вообще, это последнее место, где я ожидал бы тебя
встретить. Если мне не изменяет память, раньше ты жил в Ковире, в такой же
башне.
- С тех пор, Геральт, многое изменилось.
- Взять хотя бы твое имя. Кажется, сейчас ты зовешься мастером
Ирионом?
- Так звали строителя этой башни. Он умер уже лет двести назад. Здесь
я оседлый волшебник. Большинство здешних жителей кормятся морем, а ты ведь
знаешь, кроме иллюзий, моя специальность - погода. Иногда успокою шторм,
иногда вызову шторм, иногда западным ветром подгоню поближе к берегу косяк
рыбы. Жить можно. То есть, - добавил он хмуро, - можно было жить.
- Почему "можно было жить"? Почему ты сменил имя?
- У предназначения много лиц. Мое прекрасно сверху, но отвратительно
изнутри. И теперь оно вытянуло за мной свои кровавые когти...
- Ты совершенно не изменился, Стрегобор, - усмехнулся Геральт. -
Бредишь с мудрой и значительной миной. Ты не можешь сказать прямо?
- Могу, - вздохнул чернокнижник, - если тебе станет легче, то могу. Я
докатился сюда, скрываясь и убегая от ужаснейшего существа, которое хочет
меня убить. Бегство не помогло, оно меня нашло. Скорее всего, оно
попробует убить меня завтра, максимум послезавтра.
- Ага, - бесстрастно отозвался ведьмак. - Теперь понял.
- И кажется, грозящая мне смерть тебя никак не трогает?
- Стрегобор, - сказал Геральт. - Мир такой, какой он есть. В дороге
видишь многое. Двое мужиков насмерть бьются за межу, которую завтра же
затопчут дружины двух комесов, которые желают прибить друг друга. Вдоль
дорог на деревьях качаются висельники, в лесах купцам режут глотки
разбойники. В городах на каждом шагу натыкаешься на трупы в канавах. Во
дворцах тычут друг в друга кинжалами, а на пирах ежеминутно кто-то валится
под стол, посинев от яда. Я уже привык. Так с какой стати меня должна
тронуть смерть, причем грозящая тебе?
- Причем грозящая мне, - горько повторил Стрегобор. - А я ведь считал
тебя другом, рассчитывал на твою помощь.
- Наша последняя встреча имела место при дворе короля Иди в Ковире. Я
пришел за деньгами, платой за убийство державшей в страхе всю округу
амфисбены. Тогда ты и твой собрат по профессии Завист наперебой называли
меня шарлатаном, бессмысленной машиной для убийства, и, насколько я помню,
трупоедом. В результате Иди мало что не заплатил мне ни гроша, так еще дал
только двенадцать часов, чтобы убраться из Ковира, и я еле успел, потому
что моя клепсидра была испорчена. А вот теперь, говоришь, ты рассчитываешь
на мою помощь. Говоришь, за отбою гонится чудовище. Чего ты боишься,
Стрегобор? Если он тебя отыщет, скажи ему, что ты любишь чудовищ,
защищаешь их и заботишься, чтобы никакой ведьмак-трупоед не мешал их
спокойствию. И если чудище обнюхает тебя и сожрет, то оно окажется ужасно
неблагодарным.
Волшебник, отвернувшись, молчал. Геральт рассмеялся.
- Не дуйся, как жаба, фокусник. Говори, что тебе грозит. Посмотрим,
что можно сделать.
- Ты слыхал о проклятии Черного Солнца, Геральт?
- А как же, слыхал. Только под названием "Мания Безумного
Эльтибальда". Ведь так, кажется, звали мага, начавшего заварушку, в
результате которой было убито или заточено в башнях несколько десятков
девиц из благородных, даже королевских семейств. В них-де вселились
демоны, они были прокляты, заражены Черным Солнцем, потому что именно так
вы называете на своем помпезном жаргоне самое обыкновенное затмение.
- Эльтибальд, который вовсе не был безумным, расшифровал надписи на
менгирах дауков, на надгробных плитах в некрополях возгоров, он исследовал
легенды и предания боболаков. Все говорили о затмении, не оставляя никаких
сомнений. Черное Солнце должно было предшествовать скорому возвращению
Лилит, все еще почитаемой на Востоке под именем Нийя, и скорое
исчезновение с лица земли всего рода человеческого. Дорогу Лилит должны
были проложить "шестьдесят дев в золотых коронах, что кровью наполнят
долины рек".
- Чушь, - ответил ведьмак. - А кроме того, не в рифму. Все приличные
предсказания делаются в рифму. Всем ведь известно, Стрегобор, что тогда
было нужно Эльтибальду и Совету Волшебников. Вы использовали бред безумца,
чтобы укрепить свою власть. Чтобы разбить союз, испортить соглашения,
разжечь династические споры, словом, посильнее дернуть за шнурки
коронованных марионеток. А ты тут мне бубнишь о предсказаниях, которых
постыдился бы нищий на ярмарке.
- Можно не соглашаться с теорией Эльтибальда, с его истолкованием
предсказаний. Но нельзя отвергнуть факта ужаснейших мутаций среди девиц,
родившихся вскоре после затмения.
- Это почему же нельзя отвергнуть? Я слышал совершенно иное.
- Я присутствовал при вскрытии одной из них, - сказал волшебник. -
Геральт, то, что мы нашли внутри черепа и позвоночника, ясно определить
нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14