Я вовремя удержался, чтобы не цапнуть ее за ляжку; не хватало, чтобы она залепила мне пощечину!
Через минуту мы уже стояли перед вышеупомянутой Лили, высокой тридцатилетней бабой с довольно глупым лицом и черными, коротко подстриженными волосами.
— Знакомьтесь, — сказала танцовщица. — Это приятель Жильберты, да и мой тоже.
(До чего быстро вас записывают в друзья, когда вы бросаетесь деньгами!)
— Ему нужно кое-что продать, — продолжала вертипопка. — Думаю, вы договоритесь.
И, решив, что ее миссия выполнена, она оставила нас наедине.
Я вежливо улыбнулся, но этой Лили было начхать на предисловия... Я ее сразу раскусил — по глазам. Баба была скупой. Жадность читалась на ее лице, как в книге. Она наверняка промышляла "снежком" среди здешних кайфистов.
— Что вы хотите продать? — спросила она с легким недоверием.
Ее следовало поскорее расположить к себе. Но на этот раз притворяться влюбленным Ромео было бесполезно. Судя по всему, ей было начхать на мужские знаки внимания. Я даже заподозрил, что она лесба.
— Пустяк, — сказал я. — Небольшой пакетик "снега", попал ко мне чисто случайно. Сам-то я не балуюсь, вот и хочу побыстрее сдать,
— Товар хороший?
— Первый сорт... Если заберете весь, могу сделать скидку...
— Сколько у вас?
— Пятьдесят граммов. Она задумалась,
- А откуда порошок?
— Скажем — получил в наследство. Не волнуйтесь, не "засвеченный", если вас это тревожит...
— Сколько за него хотите?
— Да я вообще-то в ценах не разбираюсь, вам виднее... У нее сразу заблестели глаза. Говорил же я вам —
жадина... Я готов был побиться об заклад, что она аккуратно вносит деньги на сберегательный счет и потихоньку покупает золотые луидоры, пряча их под матрацем и пересчитывая по вечерам... Я почувствовал к ней отвращение.
— Ну что ж, надо подумать, — сказала она. — Вот что: я заканчиваю в четыре часа. Подождете?
— Конечно!
— Тогда — в четыре, у выхода...
— Идет.
Я вышел и посмотрел на часы: был всего час дня. Я отправился в район Больших Бульваров, отыскал аптеку, купил моток лейкопластыря и небольшой пакет соды, Этого было вполне достаточно.
На одной из темных улочек я высыпал большую часть соды и аккуратно завернул все остальное. Теперь оставалось только дождаться назначенного часа.
Я дошел по ярко освещенным бульварам до самого Сен-Лазара. В сердце, у меня тоже горели разноцветные огни. Я думал о том, что порой жизнь все-таки бывает прекрасна. Уже несколько лет подряд во мне вот так чередовались тревога и покой. Стоило моим передрягам немного улечься, как я с новой силой начинал любить весь наш земной шарик,.. Надежду из человека не вытравишь ничем.
Я выпил несколько рюмок коньяка в привокзальных забегаловках. В них преобладали, усталые уличные девки, зашедшие выпить чашку крепкого горячего кофе, прежде чем снова отправиться на тротуар. Увидев, что я без пары, одна из них как бы невзначай подкатила ко мне,
— Скучаем, красавчик?
Она была маленького роста, толстая, с улыбкой в форме апельсиновой дольки. Ее бледная помада напоминала вставленный в рот ядовитый цветок.
— Отвали,
Наверное, у меня сделался тогда мой самый недобрый взгляд; во всяком случае, она сразу же отвязалась и потащила свой пластмассовый стаканчик на другой край стойки.
Три часа прошли довольно быстро. Я вернулся в "Кокос", Лили уже стояла у дверей с сердитой физиономией.
— Наконец-то! Я уж думала, выставили мне фонарь!
— Извините, часы отстают.
Она недоверчиво поглядела на меня:
— Куда нам идти?
— Все равно куда: товар при мне.
— Я живу здесь, рядом; идемте ко мне, так будет спокойнее.
— Ладно...
Жила она на улице Мартир, на втором этаже. Квартирка ее чуть отдавала стилем рококо. В ней стоял волнующий запах старины. Пол был начищен до блеска, повсюду стояли цветочные горшки, на окнах висели занавески с кистями,..
— Только но шумите!— взмолилась гардеробщица.— Моя мама спит...
Я помрачнел. Присутствие в квартире постороннего человека никак не входило в мои планы. То, что я собирался делать, вряд ли удалось бы без шума, а зрители мне были ни к чему.
— Садитесь...
Я уселся в кресло, обтянутое цветным сатином; Лили сняла плащ и повесила его в прихожей. Я колебался, спрашивая себя, стоит ли приступать к делу в таких неблагоприятных условиях. Но мысль о том, что придется уходить обратно ни с чем, показалась до того неприятной, что я решил рвануть с места в карьер.
Она как раз вернулась.
— Покажите! — сказала она, властно протягивая руку. Я вытащил свой пакетик с надписью "сода". Она сразу насторожилась.
— Это хитрость,— пояснил я. — Другие продают соду в кокаиновых пакетах, а я — кокаин в содовых.
У каждого свои методы...
Она засмеялась. Однако, когда пакетик оказался у нее в руках, она первым делом сунула туда палец и попробовала порошок. По ее недоуменному лицу я понял, что делу конец. И не стал терять времени. В подобных случаях меня всегда выручали решимость и быстрота... Я крепко ударил ее по шее. Рекомендую: самое радикальное средство. Других уязвимых мест можете не искать. Один удар по граммофону — и ваш клиент станет как шелковый.
Она рухнула, издав отчаянный хрип. Видимо, ей-таки недоставало кислорода... Я подхватил ее на лету, усадил в кресло и треснул по затылку — для симметрии. Она потеряла сознание. Связать ее. старым
испытанным способом — с помощью шнура от занавесок — было проще простого.
Скрутив ее как следует, я подумал о об мамаше. Ей тоже нужно было завязать бантики, пока она не заверещала на весь квартал.
Я стал искать ее комнату. Она, наверное, услышала шум, потому что спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135