— Рад вас здесь видеть, комиссар… Ведь это благодаря вам обнаружилась утечка информации, не так ли?— Точнее, благодаря одному из моих подчиненных…— Совершенно безумная история. С тех пор как я узнал о ней, никак не могу успокоиться. Вы отдаете себе отчет в ценности этого изобретения?— Спасение человечества, профессор…— По крайней мере, определенная защита… Если мое изобретение станет известно тем, кто планирует использовать атомную бомбу — а их, увы, становится все больше, — они поспешат изобрести нечто такое, что уничтожит защитную силу моего продукта…— Вы правы, господин профессор. Это была бы катастрофа.— Слава богу, — продолжает серый человек, — мое изобретение еще не завершено, значит, можно быть уверенным, что предатель не нанес непоправимого вреда… К тому же формула, которую перевозил голубь, относится к тому, что я называю фазой А моих работ…Он переходит к сути дела, и я начинаю чувствовать неприятное онемение в суставах…— Я попрошу вас показать мне помещения, профессор, но я бы хотел сохранить инкогнито, чтобы не насторожить предателя. Не могли бы вы поручить мне, какую-нибудь второстепенную задачу, которая позволила бы мне оставаться здесь, не привлекая внимания?Он размышляет.— Могу. Вы будете новым лаборантом…— Учтите, я никак не связан с наукой… Если ваши сотрудники станут задавать вопросы на засыпку…— Не станут. Здесь у каждого своя работа и никого не интересует, чем занимаются другие.По-моему, папаша Тибоден отличный организатор. Должно быть, он сам помешан на своей работе и другим не дает покоя.Я даже не моргаю.— Отлично, господин профессор, все будет так, как вы хотите.— Попросите Мартин выдать вам белый халат, у нее их большой запас.— Вы говорите о вашей секретарше?— Да. Она очень симпатичная девушка. Вы ее видели, это она проводила вас сюда…"Я ее отблагодарю”, — думаю я.— Она действительно очень симпатичная, господин профессор. Поскольку вы упомянули об этой девушке, давайте поговорим о подозреваемых. Сколько у вас сотрудников?— Пять, плюс моя секретарша…Я достаю из кармана бумагу и ручку.— Перечислите мне их, я сделаю себе кое-какие заметки, чтобы лучше ориентироваться…— Ну что же! В порядке значимости… У меня два доктора, Минивье и Дюрэтр. Они мои ученики, и я им полностью доверяю…Мне смешно! Вопросы доверия я изучил досконально.— Дальше?— Трое лаборантов, имеющих новенькие дипломы фармацевтов…— Их фамилии?— Бертье, Берже и Планшони.— В общем, вы окружены молодежью?— Да. Я доверяю молодежи. Это она должна прокладывать новые пути… У меня было два сына…По его лицу пробегает тень грусти, как пишут в романах для юных девственниц в трансе. Но он не начинает рассказ о своих несчастьях. Решительно пожав плечами, он отбрасывает прошлое.— Вы хорошо знаете этих молодых людей?— Мне рекомендовали их мои коллеги, у которых они работали.— То есть, априори, они тоже достойны доверия!— Ну да, увы!..— Секретарша?— Она работает у меня уже шесть лет. Милая девочка. Она не имеет доступа к сейфу, в котором хранятся документы…Он хочет сказать что-то еще, но я его останавливаю:— Подождите, профессор, давайте по порядку. Какую работу выполняет каждый из ваших ассистентов?— Я в некотором смысле разграничил поле исследований на мелкие участки. Должен вам сказать, что мое изобретение основывается на использовании солнечной энергии. Минивье и Планшони заняты астрономическими исследованиями по точным директивам, которые я им дал. Дюрэтр и двое остальных занимаются химическим аспектом проблемы. Я же — связующее звено, общий знаменатель…— А характер их работ может позволить тем или другим реконструировать единое целое ваших исследований?— Ни за что. Если ученик Художественной школы владеет палитрой Пикассо, он ведь не будет из-за этого писать картины Пикассо, верно? Это чтобы вы поняли…— Да, я понял. Мой начальник мне сказал, что проводится очень строгий обыск?..— Да. Это не абсолютное правило, оно касается только химиков. Я доверяю им некоторые крайне редкие продукты, которые открыл я сам и которые держу при себе. Я от природы подозрителен, а потому придумал этот тщательный контроль. Они подчинились ему внешне без возражений, хотя очень обидчивы.Надо думать! Интересно, как он их уговорил так, что ребята не выплеснули ему в морду анализ мочи.Я спрашиваю его, и он объясняет:— Мой дорогой, дипломатия — это искусство представлять неприятные вещи. Я отводил каждого в сторону и объяснял, что принимаю эту предосторожность из-за двух других.— Браво!Он качает головой.— Ну вот, это все.— Где живут эти люди?— Да здесь… В глубине парка стоят два сборных домика для персонала. Я специально брал только свободных парней, чтобы они постоянно находились здесь…— А секретарша?— Она живет в доме.— Вы, естественно, тоже?— Разумеется… Я сплю над моей лабораторией.— Кто ведет ваше хозяйство?Тут он смеется от души.— Мое хозяйство! Я живу на холостяцкий манер и ем вместе со всеми в столовой… А мое белье в прачечную носит Мартин…— Понятно. А теперь, может быть, вы мне покажете помещения…Он колеблется.— Подождите до вечера. Я вам покажу все в деталях, так будет легче. А пока устраивайтесь. Мартин займется вами.— Буду счастлив, — говорю.И поверьте мне, друзья, я совершенно искренен! Глава 4 И вот я снова встречаюсь с малышкой Мартин. С таким гидом я готов отправиться на прогулку хоть по ночному Парижу, хоть по замкам Луары!Мы снова идем по коридорам. Я замечаю, что, пока я разговаривал с Тибоденом, она причесалась и выпустила поверх голубого пуловера отложной воротничок блузки.Белый халат очень плотно облегает ее, и всю географию видно как на ладони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28