Как бы там ни было, но, покинув ефрейторшу, я беру курс на Мэзон-Лаффит со скоростью, которая заставляет регулировщиков движения доставать пачки квитанций из самых глубоких карманов. Глава 11 Прежде чем дерзко помчаться по аллеям парка, я позволяю себе сделать остановку перед агентством Уктюпьежа. Уктюпьеж-сын оказывается на месте, по-прежнему в домашних тапочках. Угасающий день заставил его включить настольную лампу, и в зеленом свете абажура он похож на селедку, которая предприняла пеший переход через Сахару.— Уже! — говорит он. — Однако вы быстро управились…Я делаю удивленное лицо.— Не понял.— Я полагаю, вам передали мое сообщение. Десять минут назад я звонил по всем телефонам, которые…Я прерываю его словоохотливость:— Я заехал случайно. Что нового?— Приходила девушка…— Нянька?— Да, она спрашивала вас. Я ей сказал, что вы у клиента и что…— Ну и?..— Она показалась мне расстроенной. Она сказала, что будет вас ждать на проспекте Мариво…Я не даю Уктюпьежу закончить фразу. Прежде чем у него хватает соображения закрыть рот, я уже сижу за рулем своей машины. Хотя скорость в парке ограничена, я жму на газ до упора. Я едва не задавил пожилую даму, садовника и продавца газет на велосипеде. Последний обзывает меня словами, которые, хотя и имеют право находиться в словаре «Лярусс», в его устах принимают совершенно другой смысл. Я останавливаюсь. Он думает что я собираюсь набить ему морду, и отважно закатывает рукава.— У вас есть «Киноальков»? — спрашиваю я его.Ошалев от удивления, он спускает пары гнева через нос.— Да…— Давайте сюда!Он лезет в свою сумку, привязанную к багажнику. Я сую ему белую монету и отъезжаю, не ожидая сдачи.И кто же это делает динь-динь спустя мгновение у ворот Вопакюи? Это ваш красавчик Сан-Антонио!Как и недавно, совсем недавно, мне открывает няня… Она уже одета иначе. На ней серое платье, открытое спереди и застегнутое сзади…Подобная одежда чудесно снимается при случае. Это напоминает вылущивание фасолевого стручка…Она причесана под Жозефину (Жозефину, но не Жо Буйона, а Наполеона). Что же касается ее макияжа, то, если бы он был подписан Элен Рубинштейн, меня бы это не удивило.Она встречает меня тем же словом, что и преподобный Уктюпьеж — Уже!— Вы видите, что я не сидел сложа руки. Я вернулся в контору сразу после вашего ухода… Вы хотели меня видеть?На ее лице появляется легкая улыбка, которая прибавила бы ей смягчающих обстоятельств, если бы она застрелила чьего-нибудь мужа.— Да…— Могу я узнать…Она окидывает меня плутоватым взглядом. Когда юная швейцарка начинает на вас так смотреть, это значит, что она думает о вещах, которые не имеют ничего общего с изучением роли ветряных мельниц в современном мире.— Вы мне недавно сделали интересное предложение.— Ночной Париж?— Да.— Но вы отказались…— Потому что я должна была рано возвращаться, из-за Джими…— Я считал, что горничная…— Конечно, но она может остаться с ним лишь на несколько часов, так как она замужем и ее муж не хочет, чтобы она ночевала вне дома.— А теперь ее старик отправился на военные сборы, предоставив супруге абсолютную свободу?Она давится от смеха:— О! Нет… Но у миссис Лавми появилась ностальгия по своему ребенку, и она только что за ним приехала. Я, следовательно, свободна до завтрашнего утра.Я отдаюсь обычному в таких случаях порыву радости.— Вот так удача! Вы, значит, на досуге обдумали мое предложение, милая моя швейцарочка, и решили, что, в сущности, я могу быть подходящим гидом?— Точно ..— Итак, вы готовы сопровождать меня в большой прогулке по ночному Парижу?— Да В темноте подрагивает листва. Вечерний ветерок задорен и шаловлив.Внезапно я ощущаю себя счастливым, радостным, раскрепощенным, очарованным. А также, но никому об этом не говорите, я преисполняюсь гордости за самого себя. Но не добивайтесь, почему я все равно не скажу — Вы не считаете, что вам пора сказать, как вас зовут?— Эстелла!— Потрясающе!Не правда ли, забавно? Пару часов назад я задавал этот же самый вопрос другой девице, и реакция моя была такая же. Можно провести повтор…В отношениях с женским полом, похоже, достаточно довести один номер до совершенства и можно его записывать на гибкую пластинку. В сущности, это как в кулинарном искусстве, одно и то же блюдо доставляет удовольствие многим людям.— Мне остается лишь взять сумочку, и я ваша, — заявляет она, устремляясь по направлению к покоям Вопакюи Я смотрю, как она удаляется — быстрая и легкая в туманных сумерках парка. В Мэзон-Лаффите сумерки нынешним вечером словно пронизаны золотистой пыльцой. Воздух пахнет осенью, и в нем ощущается волнующий запах гумуса, процесс образования которого идет полным ходом…Я слегка сбит с курса (как сказал бы Бомбар) ходом событий. И, тем не менее, строго между мной и ушедшей неделей, должен вам сказать, я рассчитывал на то, что маленькая нянька даст о себе знать. Не столь быстро, однако, и это-то меня и тревожит…Я иду ей навстречу по аллее, которая была аллеей для лошадей во времена, когда овес был основным горючим. Маленькая Эстелла уже направляется ко мне. На плечах у нее наброшено пальто. Эта драповая штуковина с меховым воротником выглядит роскошно и элегантно. Эстелла — полная противоположность недавней малышки Гортензии. С такой одно удовольствие выйти в свет. Мужчины, завидев вас с подобной красавицей под руку, будут умирать от зависти.— Вы одна в доме?— Да, — отвечает она, — а почему вы спросили об этом?— Мне кажется, вы забыли погасить свет, не так ли? Смотрите, как он сияет между деревьями… Она пожимает плечами.— Это к моему возвращению. Я ужасно боюсь возвращаться в темноте…Это так печально…Я больше не расспрашиваю и веду ее к машине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39