Но он в глубоком нокауте.Вот это пролет. Если я представлю Старику детальный рапорт, он так разорется, что мурашки побегут даже по коже обложки его блокнота.Вам не кажется, что у Сан-Антонио бледный вид? Он ставит волку капканы, а попадает в них сам. Итог эксперимента: две убитые девушки, один тяжело раненный инспектор и репутация знаменитого Сан-Антонио, запачканная, как простыни в дешевом отеле.Своевременный приезд “скорой” кладет конец моим мрачным мыслям. Из нее вылезают Матиа и санитары с носилками.Я показываю на Пакретта.— Отвезите нашего товарища в больницу, а уже потом девицу в морг.— Что с ним случилось?— Очевидно, застал преступника с поличным, и тот долбанул его по башке. Бедняге предстоит проглотить много таблеток. Когда отвезешь клиентов, зайди в мой кабинет в конторе, — добавляю я уже только для Матиа. — Скажи в больнице, чтобы нас немедленно известили, как только Пакретт придет в себя.— Если вообще придет! — шепчет скривившийся Матиа. Я адресую небу срочную заявку с просьбой о выздоровлении Пакретта и прошу подтвердить ее получение, после чего сажусь в его машину и еду в контору.Маленькая специальная камера находится в подвале конторы. Она бы очень понравилась добрейшему королю Луи Одиннадцатому, который превращал свою шляпу в иконостас, а деревья своего парка в виселицы.В нее ведет дверь, в которой ревнители гигиены проделали маленькое окошко размером с почтовую открытку, чтобы заключенные могли дышать свежим воздухом.В темноте камеры у достопочтенного Альфредо будет время собраться с мыслями и помянуть Мари-Терез.Я поворачиваю выключатель снаружи. Белый свет большой лампы заставляет блатного зажмуриться. Он смотрит на меня сквозь ресницы.— Ну что, Фредо? — вздыхаю я, закрывая дверь. — Поговорим?Он пожимает плечами.— Что я могу вам сказать! — ворчит малый. — Мне кажется, я свихнулся. У меня угоняют тачку, потом меня арестовывают и показывают труп моей девочки в украденной машине. Я ни хрена не понимаю!Его руки сцеплены браслетами, которые Матиа специально не снял с него. Ничто не подавляет моральный дух человека лучше, чем такие браслеты.— Хочешь, я скажу тебе одну вещь, Альфредо? Может, ты и есть маньяк?Шмаровоз начинает смеяться.— Ну еще бы! Это же сама очевидность!— Если я продолжу поиски в этом направлении, то у тебя будут большие неприятности. Хочешь поспорить? Он холодно смотрит на меня.— Я себя спрашиваю, к чему вы ведете, господин комиссар.Блеск его черных глаз меня немного смущает, однако я не отступаю.— Ты отправишься в суд, красавчик. И я готов поклясться, что в один прекрасный день ты обнаружишь, что кое в чем похож на Луи Четырнадцатого.Очевидно, он учил историю Франции, потому что бледнеет.— Это один треп!— У тебя есть алиби на сегодняшний вечер между без четверти десять и половиной одиннадцатого?— Ну…— Я тебя слушаю. Смажь язык, так он будет лучше работать.— Я был в бистро на авеню Жюно. Вышел, чтобы ехать за моей кошкой. Машины нет! Я подумал, что кто-то подшутил, и поехал на улицу Годо на такси. Ее там не было. Сначала я решил, что она работает, и стал ждать. Через двадцать минут я зашел в отель. Мне сказали, что ее там нет. Из этого я заключил, что она пошла к клиенту, иногда такое бывало. Она была работящей девочкой, добросовестной, аккуратной. Мужиков, которые ее снимали, обслуживала по первому разряду… Потом я вернулся в свой клуб и увидел, что там ее тоже нет. А тут ваш рыжий подошел ко мне и сказал, что вы хотите со мной поговорить насчет Марите.Я пошел за ним без возражений. Он может это подтвердить.Я хохочу, как Мефистофель в опере:— Поданная таким манером, твоя версия выглядит вполне съедобной, Альфредо. Но могу тебе сообщить, что есть нечто, что может ее начисто поломать.— Да?— Да. Когда присяжные узнают, что у тебя были дела с Буальваном, они не клюнут на твою историю, как щука на леденец!На этот раз он раздавлен. Я мастерски поработал, а теперь надо ковать железо, пока горячо.— Твоя мочалка умерла в твоей машине в то время, когда у тебя нет и намека на алиби. Можешь не сомневаться, я и следователь сделаем эту очевидность очевидной и для присяжных.Он не отвечает.— А теперь раскрываем карты, Альфредо. Я тебе скажу, что знаю я, ты — то, что знаешь ты, а потом посмотрим, что мы сможем сделать для твоего здоровья. Идет?Он не отвечает, но я делаю вывод, что его молчание — знак согласия.— Сегодня утром я был в Сен-Дени, когда ты навестил Бержерона.Ну вот. Нет нужды плести кружева, он все понял. Этот скрытный человек, который не раскололся бы при других обстоятельствах, чувствует, что попал в крепкую паутину.Он пожимает плечами.— Слушайте, то, что произошло, слишком глупо. Согласен, я не иисусик, но в этой истории я чист.— Опусти предисловие, Альфредо, переходи сразу к сути дела, я спешу.— Я познакомился с Буальваном в Индокитае, когда французское правительство начало собирать манатки и готовилось сваливать домой. У меня там было дело.— Да?— Конечно, это было не Эльдорадо…— Да, это был Индокитай, страна риса и пиастров, правда, чувачок?— Ну, в общем…— Ладно, что дальше?— Так вот, я познакомился с Буальваном. Он тогда был унтер-офицером. Мы подружились.— Он участвовал в твоих махинациях?— Нет. Барное знакомство. Лучше не настаивать.— Продолжай!— После возвращения во Францию мы несколько лет не виделись. И вдруг однажды встретились на Елисейских Полях. Случайность.— Ну и?— Выпили, вспомнили прошлое.— Возле Священного огня самое место.— Он организовал какой-то маленький бизнес в Сен-Дени. Дела, кажется, шли хорошо, он был доволен. Мы расстались, договорившись встретиться снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30