Однако, если он скажет Сидоренко про квартиру Любчика, станет ясно, что имел с Белоштаном какие-то отношения. Конечно, это не страшно: Георгий Васильевич – номенклатурный работник, передовой директор, кто же знал, что за ним водится? И все же, если он был у Любчика, не мог не знать, что у Белоштана два лица: имеет любовницу, выбил для нее квартиру, шикарно обставил, на какие, извините, шиши? Выходит, прокуратура не увидела того, что лежит на поверхности. Точнее, не прокуратура – это можно было бы пережить, – а лично он, прокурор Города.«А, пошел ты к черту… – подумал вдруг Гусак о Сидоренко с раздражением и даже с ненавистью. – Приехал, копает, где надо и где не надо, тоже мне – принципиальный, будто в Городе лопухи сидят… Еще и именем прокурора республики козыряет! А кто позволил? Мы тоже не лыком шиты, понимаем, что к чему, и не позволим командовать».Однако, подумав так, Сидор Леонтьевич сразу остыл.«Пусть, – решил, – пусть этот столичный проходимец лезет в пекло, может, шею сломает. Вечером надо будет позвонить Псурцеву, он должен будет знать об аресте Белоштана. Надо объяснить, что прокурор здесь ни при чем, вынужден был подчиниться давлению сверху. Пусть – подумал спокойно, – пусть все идет как надо, я буду в стороне. Нужно кланяться и тем, и тем, конечно, ориентируясь на сильнейшего. Так как сильный вывезет и тебя».Посмотрел на Сидоренко уже открыто и даже весело:– Пусть вам повезет, Иван Гаврилович. Вот что значит взгляд со стороны! У нас под носом все творилось, но, к сожалению, не заметили… Прохлопали! – картинно воскликнул и даже стукнул кулаком по столу: – Загордились, зажирели, мать их так, такого жулика проморгали!Сидоренко хотел резонно спросить, а куда смотрела прокуратура, но решил не портить отношений: добился, чего хотел, – санкция на арест Белоштана у него в кармане, и надо действовать.Георгий Васильевич строго посмотрел на троих незнакомых мужчин, без разрешения вошедших в его кабинет, и произнес раздраженно:– Я занят, товарищи. Прошу подождать в приемной!Но мужчины никак не отреагировали на его гнев, наоборот, высокий блондин спортивного телосложения прошел к старому столу и протянул Белоштану раскрытую красную книжечку. Но Белоштан насмотрелся красных книжечек, относился к ним без уважения, поэтому и повторил:– Слышите, я занят и не могу… – Но тут вдруг смысл сказанного блондином дошел до него. – Из какой милиции?.. – пробормотал, почувствовав, как уходит куда-то сердце.Блондин положил на стол перед Белоштаном бумагу.– Это, гражданин Белоштан, санкция на ваш арест.У Георгия Васильевича ноги сделались ватными, упал в кресло, но все же нашел в себе силы спросить:– Шутите?Но посетитель смотрел весьма серьезно, а юноши в гражданском подошли с двух сторон к столу, как бы брали его в клещи, и Белоштан наконец понял, что произошло самое страшное.– Прошу ознакомиться с ордером на арест, гражданин Белоштан, – повторил блондин. – И только без глупостей…«Вот и свершилось… – побелел Белоштан. – Не зря копались на фабрике…»Он уже знал, что киевляне выявили запасы пряжи на складе, ждал вызова в прокуратуру, разработал более-менее убедительную версию, хотя, конечно, и в мыслях не было, что придут арестовывать. А ведь прокурор Гусак свой человек, был даже в гостях у Любчика – и на тебе, подписал ордер… Да, на бумаге подпись Гусака.Белоштан с гадливостью отшвырнул от себя ордер, выразив на лице что-то похожее на безразличную улыбку.– Вы превышаете свои полномочия, – сказал, – я – член мэрии, и без согласования с товарищем Гаманом…– Думаю, на ближайшей сессии вас выведут из состава, – четко возразил блондин.– Однако что вы можете инкриминировать мне? Наше предприятие – одно из лучших в республике.– Поедем в прокуратуру, Белоштан, там разберутся во всех ваших художествах.До Георгия Васильевича вдруг дошло, что к нему так обращаются впервые, просто Белоштан, без «товарища» и даже без «гражданина». Это поразило его больше всего.Но где был Псурцев, почему не предупредил? Значит, столичные гости действуют по собственной инициативе, обошли городское руководство, и еще не все потеряно…Решение пришло внезапно: Белоштан встал, отодвинул кресло, отступил к стеллажам за спиной, в которых была замаскирована дверь в комнату отдыха. Теперь только бы успеть…– Я буду жаловаться на вас, – сказал блондину.– Это ваше право, – ответил тот хмуро.И в это мгновение Белоштан бросился к стеллажам. Дверь бесшумно раскрылась, и Георгий Васильевич ловко проскользнул в нее, успев нащупать предохранитель – замок щелкнул, отгородив его от проклятых ментов. Они навалились на дверь, начали выламывать ее, но у Белоштана в запасе было несколько минут – бросился к «вертушке» и дрожащими пальцами набрал номер Пирия.«Лишь бы только был на месте, – шептал Белоштан, – только бы никуда не уехал…»Услышав голос Пирия, произнес почему-то тихо:– Кирилл, меня арестовывают…– Кто? – не понял тот.– Киевская милиция. Появились с ордером, подписанным Гусаком.– Не может быть?!– Мне удалось заскочить в закоулок. Какое-то страшное недоразумение! Что делать, Кирилл?– Не паникуй, Жора. С Гусаком мы разберемся. Если эти киевские типы и докопались до чего-нибудь, не так уж и страшно. Нажмем на кнопки.– Чего предпринять, Кирилл?– Выходи к ним. Пусть все идет как положено… Не волнуйся, защитим…– Смотри, Кирилл, я до поры до времени буду молчать…– Я не бог, Жора, но все, что смогу…– Ты меня понял, Кирилл? Я буду молчать, но…– Надейся на лучшее. Вытащим тебя, Жора, но сам понимаешь… Если даже несколько лет… Переживешь…– Переживу, – совсем неожиданно для себя согласился Белоштан, поскольку внутренне был готов и к аресту, и к колонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46