если что-нибудь сделал не
так, огласка чуть не на всю республику.
Квартира Коцко на первом этаже стандартного пятиэтажного дома.
Доценко снял с двери печать, и мы вошли внутрь. Здесь все сохранилось так,
как было, когда приехала "скорая помощь" и оперативная группа милиции. На
столе три бутылки из-под водки, две пустых, в третьей - на донышке.
Большими кусками нарезанная колбаса и сыр, недоеденные рыбные консервы, на
сковородке - остатки яичницы с картошкой...
Незастланная постель в комнате, раскладушка с подушкой и одеялом в
кухне.
Дробаха прошелся по квартире, спросил у Доценко, ткнув пальцем в
незастланную постель:
- Коцко лежала тут?
Старший лейтенант начал объяснять:
- Она тут спала, но, наверное, что-то почувствовала ночью, потому что
сползла с постели, и мы нашли ее у двери. А Медведь в кухне на
раскладушке...
- Угу, - кивнул Дробаха. - Из-под двери тянуло, поэтому Коцко и
спаслась.
Я прошел на кухню, попросил Доценко:
- Дайте-ка мне протокол осмотра квартиры. - Внимательно изучил его и
заметил: - Тут констатируется, что в плите не были закрыты два крана:
крайней правой горелки, на которой стоял полный чайник, и духовки. Вы
сделали вывод, что несчастный случай произошел после того, как кипящая
вода залила горелку. А как же быть с духовкой?
Старший лейтенант смутился.
- Так ведь были же пьяны, - ответил он не очень уверенно. - Оба
пьяные, видите, почти три бутылки опорожнили, могли случайно и другой кран
открыть.
- Бросьте, - не очень-то вежливо оборвал его Дробаха, - не
оправдывайтесь. Осмотр квартиры проведен поверхностно, вы были в плену
своей версии и все подгоняли под несчастный случай. А тут - преступление.
- Видите, на столе - две рюмки и две тарелки, - Доценко сделал еще
одну попытку оправдаться. - Их было только двое, Медведь и Коцко.
Я подошел к посудной сушилке, вытащил не очень чистую тарелку.
- Дайте на анализ, - приказал я Доценко, - и убедитесь, что остатки
еды на ней идентичны той, что на столе. Вот вам и третий.
Старший лейтенант только пожал плечами, а Кольцов, похлопав его по
плечу, сказал:
- Должен признать ошибку, Костя, никуда не денешься.
- Дело еще не закрыто, - огрызнулся тот, - я собирался сегодня
допросить Коцко, и все равно истина бы восторжествовала.
- А если б Коцко умерла в больнице? - спросил Дробаха.
- Вам хорошо, вы знаете, что должен быть третий...
Я разозлился.
- Вы осмотрели квартиру очень небрежно, - резко сказал я, - и надо
наконец признать это. Взгляните на постель: подушки небольшие, и, если
женщина легла одна, положила бы их друг на друга. А они лежат рядом.
Умерла бы Коцко, мы бы не приехали, и все списывается на несчастный
случай. Именно этого и желал преступник, убийца, а вы проявили такое
легкомыслие.
Дробаха, наверное, решил, что споры сейчас ни к чему. Довольно-таки
решительно положил им конец, предложив ехать в больницу. Мы знали, что
Галина Микитовна Коцко чувствует себя скверно, однако врач разрешил нам
поговорить с ней.
То, что Коцко лишь чудом не попала на тот свет, я понял с первого
взгляда. Она была какая-то бледно-желтая, словно восковая, глаза
ввалились, черты лица заострились, как у покойницы, и руки, лежавшие на
одеяле, чуть-чуть дрожали.
Дробаха сел у кровати, я остановился немного поодаль, но так, чтобы
не пропустить ни одного слова Галины Микитовны. Если, конечно, она захочет
разговаривать с нами.
Дробаха в своих роговых очках и белом халате напоминал солидного
профессора. Может быть, женщина и приняла его за такового, потому что
пошевелилась в кровати и сказала:
- Голова... голова болит, и душно мне.
Дробаха сочувственно нагнулся над ее койкой.
- Врачи делают все, чтобы облегчить ваши страдания, уважаемая, -
мягко сказал он. - Они разрешили нам поговорить с вами несколько минут,
если вы не возражаете. Мы из следственных органов и хотим кое-что
выяснить.
Женщина не ответила, закрыла глаза, и это можно было счесть и
согласием, и отказом.
Дробаха решил сразу взять быка за рога. Вероятно, это было не очень
правильно с медицинской точки зрения, вероятно, я повел бы разговор
несколько иначе, постепенно подводя больную к сознанию того, что
случилось, но, в конце концов, Иван Яковлевич был уверен, что небольшое
потрясение не повредит Галине Микитовне.
- Я хотел бы, чтобы вы сразу узнали: вас отравили, и отравил человек,
которому вы писали рекомендацию в Киев. Что это за человек и как он попал
к вам?
Все же он был прав, этот опытный прокурорский волк: Коцко открыла
глаза и ответила более-менее спокойно:
- Я об этом догадывалась. Знаете, тут, в больнице, всякое говорят, и
няня успела сообщить, что мы отравились вдвоем, я и Григорий. Вот я и
подумала: если я и Григорий, то это сделал он... Но как это можно? Олег...
Мы собирались пожениться.
Теперь она по-настоящему заволновалась, и Дробаха успокаивающе
погладил ее по руке.
- Случилось непоправимое, уважаемая, - сказал он, - и надо
благодарить судьбу, что все так кончилось. Но этот Олег должен быть
наказан, он сбежал, и мы обязаны найти его. Назовите фамилию Олега.
- Пашкевич. Но ведь он клялся... У него трудная жизнь, все как-то не
сложилось, отбывал наказание.
- Отбывал наказание? - Я почувствовал, как Иван Яковлевич весь
напрягся. - Пашкевич Олег? Как отчество?
- Владимирович.
- Где вы познакомились с ним?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41