Но вот Кэти, – как хотите, а затаскивать ее сюда было нечестно.
– Послушайте, – обратился я к ней, – что если я посажу вас в машину, вы запретесь изнутри, а я тем временем совершу небольшую разведку?
– Что ж, – согласилась она. – Если вы мне поможете…
Я не стал ей помогать. Я попросту поднял ее и усадил в машину. И, опустив на сиденье, дотянулся до противоположной дверцы, чтобы запереть замок.
– Поднимите стекло и закройтесь, – повторил я. – И кричите громче, если что-нибудь. Я буду недалеко, я услышу…
Она почти подняла стекло, потом приспустила его снова и, подняв с пола бейсбольную биту, просунула ее мне через окно.
– Возьмите, пригодится.
И я зашагал по тропинке вниз с битой в руке. Чувство было довольно-таки дурацкое, но бита приятно тяжелила ладонь и действительно могла пригодиться.
На повороте, там, где тропинка огибала огромный дуб, я остановился и оглянулся. Кэти смотрела мне вслед сквозь ветровое стекло. Я помахал ей и двинулся дальше.
Склон был крутой. Верхушки деревьев смыкались ниже меня сплошной непролазной чащобой. Не было ни ветерка, лес стоял недвижимый, только зелень листвы посверкивала, отражая предвечернее солнце.
Еще чуть ниже – и тропинка заложила новую петлю, огибая еще один дуб, а за поворотом меня поджидал указатель. Он был сильно побит временем и непогодой, однако надпись читалась отчетливо: «НА ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР» – и рядом стрелка.
Вернувшись к машине, я втолковывал Кэти:
– Не знаю, что это за двор, но не исключено, что там будет все-таки лучше, чем в машине. Может, там сыщется кто-нибудь, кто подлечит вам ногу. И во всяком случае мы добудем там холодной воды, а то и горячей. Какая вода помогает при растяжениях, холодная или горячая?
– Понятия не имею, – отвечала Кэти, – и постоялый двор меня что-то не привлекает, но не можем же мы сидеть здесь сложа руки. Надо хоть разобраться, что происходит, и представить себе, что нас ждет…
Постоялый двор улыбался мне не больше, чем ей. Мне вообще не улыбалось ничто в этом мире – но в принципе она была права. Невозможно было просто скорчиться там, куда нас забросило, и беспомощно ждать у моря погоды. Я вытащил Кэти из машины и посадил на капот, закрыл дверцы на ключ, а ключ положил в карман. А потом взял Кэти на руки и пошел под гору.
– Вы забыли биту, – напомнила она.
– А куда бы я ее дел?
– Я бы ее подержала.
– Очень похоже, что она нам не понадобится, – заверил я и продолжал идти, более всего опасаясь споткнуться и тщательно примеряясь к дороге на каждом шагу.
Сразу за указателем тропинка опять вильнула, обходя огромную кучу камней, и как только камни остались позади, на дальнем гребне открылся замок. Я так и застыл, едва увидев его, – уж очень неожиданным оказалось это зрелище, завораживающим до неподвижности.
Возьмите все прекрасные, феерические, романтические, многоцветные изображения замков, какие вы когда-либо видели, и совместите их так, чтобы ни одна привлекательная деталь не пропала. Забудьте все, что читали о реальных замках как о грязных, антисанитарных логовищах, наполненных зловонием и сквозняками, и вспомните взамен замки сказочные, Камелот короля Артура, замки Уолта Диснея. Если преуспеете в этом, то, быть может, получите слабенькое представление о том, что предстало нашему взору. Воплощение мечты, нечто из эпохи романтизма и рыцарства, дожившее до наших дней. Замок высился на гребне в своей блистающей белизне, а на шпилях и башенках развевались флажки и вымпелы всех цветов радуги. Здание было столь совершенным, что каждый понял бы инстинктивно и мгновенно: другого такого же не встретить никогда.
– Хортон, – попросила Кэти, – опустите меня на землю. Хочу посидеть чуть-чуть, просто полюбоваться. И вы знали, что здесь такое чудо, и ни словечка не сказали!
– Чего не знал, того не знал. Я повернул назад сразу же, как наткнулся на указатель со стрелкой.
– Тогда, может, попробуем попроситься в замок? Ну его, этот постоялый двор…
– Что ж, попробовать можно. Туда должна быть дорога.
Я опустил ее на траву и сам уселся с нею рядом.
– По-моему, нога болит меньше, – сказала она. – Наверное, я сумела бы справиться, даже если пришлось бы пройтись пешком. – Я недоверчиво покачал головой. Нога у Кэти покраснела и опухла так, что лоснилась. – Знаете, когда я была маленькой, я воображала себе замки именно такими, романтически великолепными. Потом я прослушала курс истории средних веков и узнала правду. Но вот перед нами замок во всем величии, и флаги развеваются на ветру…
– Это именно такой замок, какой вы создали в воображении. Вы и миллионы других маленьких девочек в своих маленьких романтических, головенках…
И ведь речь не только о замках, – напомнил я себе. Здесь, в этом мире, материализовались все фантазии, какие человечество породило на протяжении веков и веков. Где-нибудь здесь Гекльберри Финн плывет на плоту по реке, которой нет конца. Где-нибудь в этом мире Красная Шапочка бежит вприпрыжку по лесной дорожке. А где-нибудь бродит и злополучный мистер Мэгу, почти на ощупь пробираясь от нелепости к нелепости.
И какова же цель всего этого – и обязательна ли цель? Эволюция сплошь и рядом тоже бредет вслепую, и на первый взгляд чудится, что у нее и нет особого плана. И людям, скорее всего, не стоит даже пытаться докопаться до цели этого мира, потому что люди – слишком уж люди в основе своей, чтобы воспринять, не говоря уж о том, чтобы постигнуть, стиль существования, отличный от их собственного. В точности так же, как динозавры были бы неспособны воспринять мысль (если у них вообще были мысли) о человеческом разуме, который придет им на смену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61