Но лихорадка отступала, пульс ста-
новился все лучше, одышка пошла на убыль. Может быть, ему показалось, но
однажды он заметил кратковременный проблеск сознания во взгляде Мэри.
Она была очень стара, конечно, но в ее изможденном, жалком теле он
чувствовал волю и силы сражаться за жизнь.
№Наверное, - думал он, - ей есть за что бороться¤. Она нашла Рай -
так сказал Экайер. Пусть это полная бессмыслица, Но если она так думает,
это может быть для нее смыслом возвращения к жизни: желание узнать о Рае
побольше. По крайней мере то, что рассказал ночью Экайер, приобретало
какой-то смысл: жизнь Мэри должна быть спасена, чтобы она могла побольше
узнать о Рае.
№Логики в этом нет никакой, - продолжал он беседу с самим собой. -
Может быть, это какой-то местный анекдот, привычная шутка ватиканская -
а может, и не ватиканская, а хорошая исключительно в кругу тех, кто за-
нят работой в Поисковой Программе¤.
Хотя... нет, не похоже, чтобы Экайер шутил, рассказывая об этом. Он
сказал Экайеру, и сейчас, сидя здесь в саду на скамейке, снова повторял
себе то же самое: Рай, Царствие небесное - это нечто такое, что сущест-
вуй оно даже на самом деле, №найдено¤ в прямом смысле слова быть никак
не могло. №Царствие небесное - это состояние души¤, - так он сказал Эка-
йеру, и тот не нашел что возразить. Однако было очевидно, что Экайер,
человек неглупый и имевший собственное мнение, не совсем разделявший ве-
ру Ватикана, почему-то все-таки полагал, что Рай может быть обнаружен.
№Бессмыслица, чушь, - твердил про себя Теннисон. - Ни капли логики. И
все же, - думал он, это, по всей вероятности, не исключительное проявле-
ние бессмыслицы, а закономерный итог целых столетий царствования бесс-
мыслицы¤.
Логики не было никакой, а ведь робот всегда, во все времена был зна-
менит именно логикой. Само понятие роботехники напрямую основано на ло-
гике, Экайер сказал, что роботы трудились над самоусовершенствованием,
эволюционировали. Трудно поверить, что процесс эволюции мог привести к
снижению уровня логики - краеугольного камня в создании роботов.
№Чего-то я не понимаю, - думал он. - Есть во всей этой кажущейся не-
логичности нечто такое, какой-то фактор, а может, и не один, которые мне
неизвестны. Ватикан, судя по всему, - крепкий орешек, так сразу не рас-
колешь¤.
Десять столетий беззаветного труда вложено в него, и труд продолжает-
ся: уникальная попытка создать непогрешимого Папу, исследование, направ-
ленное на поиск всех составляющих, из которых, как из кирпичиков, должно
быть воздвигнуто могучее здание универсальной религии.
№Да, - думал он, - слишком резво взялся я судить обо всем этом. Пожа-
луй, жизни одного человека не хватит, чтобы обнаружить хотя бы намек на
какую-то точность и справедливость. Придется думать, смотреть, слушать,
спрашивать, где можно, пытаться почувствовать, что тут происходит, поз-
накомиться с теми, кто тут работает¤.
Размышляя подобным образом, он вдруг изумленно поймал себя на том,
что принял решение, хотя никакого решения вроде бы принимать не собирал-
ся. Если он решил смотреть, слушать, спрашивать, какой из этого вывод?
Один единственный: он решил остаться здесь.
№Ну а почему бы и нет?¤ - спросил он самого себя. Путь с этой планеты
был только на Гастру, а в обозримом будущем именно туда ему хотелось по-
пасть меньше всего. Здесь же было совсем неплохо - по крайней мере, по-
ка. Оставшись тут, он обретал возможность заняться своим прямым делом, и
работа обещала быть ему по силам: следить за здоровьем людей, работавших
в Ватикане. Ну, может быть, иногда нужно будет помочь кому-то из посел-
ка. Жилье ему предоставлялась совсем неплохое, к нему приставлен ро-
бот-слуга, скорее всего, его тут ждут встречи с интересными людьми. Ког-
да он бежал с Гастры, он думал только о том, чтобы найти убежище, а
здесь нашел такое убежище, о котором даже мечтать не мог. Место, конеч-
но, странное, но со временем можно привыкнуть. Не хуже Гастры, по край-
ней мере.
Он сидел на скамье и лениво водил носком туфли по гравию дорожки.
№Да, - думал он, - решение я принял гораздо быстрее, чем ожидал¤.
Пожалуй, он еще вчера ночью согласился бы на предложение Экайера, не
прояви тот такую настойчивость и не намекни, что у Ватикана есть
средства, с помощью которых его могут заставить тут задержаться. И с че-
го это Экайеру вдруг понадобилось угрожать ему?
№Ну, ладно, - решил Теннисон, - угроза это или нет, но остаться сто-
ит. Деваться-то все-равно некуда¤.
Он поднялся со скамейки и пошел дальше, в глубь сада.
№Погуляю еще немного и вернусь, - решил он, - а Губерт пока завтрак
приготовит¤.
Но дело, конечно не в том, чтобы потянуть время до завтрака, и он это
отлично понимал. Просто пройдет еще немного времени, и все здесь, в са-
ду, изменится солнце поднимется повыше и все станет другим. Исчезнет это
мягкое, нежное очарование, чудо раннего утра исчезнет и не вернется, -
то есть, может, и вернется для кого-то другого, но не для него. Здесь,
именно здесь, к нему пришло верное решение. Без мучений и душевных мета-
ний, без сожаления он решил, что должен остаться здесь.
Впереди дорожка круто поворачивала, и на углу, на самом повороте,
красовались заросли невысоких кустов с алыми цветами. Свернув по дорож-
ке, Теннисон остановился как вкопанный. Около кустов присел, работая са-
довыми ножницами, робот. Алые цветы изумительной красоты были усыпаны
алмазными капельками утренней росы. Драгоценными бриллиантами сверкали
они на красном бархате лепестков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113