Он поднял Джо, внес его, запер дверь и встал, разглядывая огромные
машины. Одна из них вертелась, и он узнал ее: гироскоп-стабилизатор тихо
жужжал, подвешенный на шарнирах.
Сколько времени понадобится ему, чтобы понять все эти массивные,
сложные машины? Насколько люди отстали от знаний тысячелетней давности?
А ноша давила ему на плечи, и он слышал, как на пол падают редкие,
теплые, липкие капли.
Ликуя и содрогаясь от ужаса, он возвращался в прошлое. Назад, сквозь
тысячу лет, к знанию, которое могло создавать такие машины. Даже еще
дальше - к неуравновешенности чувств, которая могла заставить людей
убивать друг друга.
Я должен от него избавиться, с горечью подумал Джон Хофф. Но это
невозможно. Даже когда он исчезнет, станет чем-то совсем другим, когда
вещества, из которых он состоит, превратятся во что-то еще, - даже тогда я
не смогу от него избавиться. Никогда!
Джон нашел люк конвертора, уперся ногами в пол. Люк заело. Джон
дернул, и он открылся. Перед ним зияло жерло, достаточно большое, чтобы
бросить туда человеческое тело. Из глубины слышался рев механизмов, и ему
показалось, что он уловил адский отблеск бушующего огня. Он осторожно дал
телу соскользнуть с плеча, подтолкнул его в последний раз, закрыл люк и
всей тяжестью навалился на педаль.
Дело было сделано.
Он отшатнулся от конвертора и вытер лоб. Наконец-то он избавился от
своей ноши. Но тяжкое бремя все равно оставалось навсегда, подумал он.
Навсегда.
Он услышал шаги, но не обернулся. Он знал, чьи это шаги - призрачные
шаги, которые будут преследовать его всю жизнь, шаги угрызений совести в
его душе.
Послышался голос:
- Что ты сделал, малый?
- Я убил человека. Я убил своего друга.
И он обернулся, потому что ни шаги, ни голос не принадлежали
привидению.
Говорил Джошуа.
- Было ли у тебя основание?
- Да. Основание и цель.
- Тебе нужен друг, - сказал Джошуа. - Тебе нужен друг, мой мальчик.
Джон кивнул.
- Я узнал цель Корабля. И назначение. Он застал меня. Он хотел
донести. Я... я...
- Ты убил его.
- Я подумал: одна жизнь или все? И я взял только одну жизнь. Он бы
взял все.
Они долго стояли, глядя друг на друга.
Старик сказал:
- Это неправильно - взять жизнь. Неправильно, недостойно.
Коренастый и спокойный, он стоял на фоне машин, но в нем было что-то
живое, какая-то движущая сила, как и в машинах.
- Так же неправильно обрекать людей на судьбу, для которой они не
предназначались. Неправильно забывать цель из-за незнания и невежества, -
ответил Джон.
- Цель Корабля? А это хорошая цель?
- Не знаю, - ответил Джон. - Я не уверен. Но это по крайней мере
цель. А цель, какая бы она ни была, лучше, чем отсутствие цели.
Джон поднял голову и отбросил назад волосы, прилипшие ко лбу.
- Ладно, - сказал он. - Я иду с тобой. Я взял одну жизнь и больше не
возьму.
Джошуа медленно, мягко произнес:
- Нет, Джон. Это я иду с тобой.
Видеть бесконечную пустоту, в которой звезды сверкают, как вечные
крохотные сигнальные огоньки, было неприятно даже из наблюдательной рубки.
Но видеть это из рубки управления, большое стеклянное окно которой
открывалось прямо в пасть пространства, было еще хуже: внизу не видно дна,
вверху не видно границ. То чудилось, что к звезде можно протянуть руку и
сорвать ее, то она казалась такой далекой, что от одной мысли об этом
начинала кружиться голова.
Звезды были далеко. Все, кроме одной. А эта одна сверкала сияющим
солнцем совсем рядом слева.
Джон Хофф взглянул на Джошуа. На лице старика застыло выражение
недоверия, страха, почти ужаса.
А ведь я знал, подумал Джон. Я знал, как это может выглядеть. Я имел
какое-то представление. А он не имел никакого.
Он отвел глаза от окна, увидел ряды приборов и почувствовал, что
сердце его упало и руки одеревенели.
Уже некогда сживаться с Кораблем. Некогда узнать его поближе. Все,
что нужно сделать, он должен сделать, только следуя своему разуму и
отрывочным знаниям, которые получил от машины его мозг, неподготовленный и
нетренированный.
- Что мы должны делать? - прошептал Джошуа. - Парень, что нам делать?
И Джон Хофф тоже подумал: а что мы должны делать?
Он медленно поднялся по ступенькам к креслу, на спинке которого было
написано: "Пилот". Медленно забрался в кресло, и ему показалось, что он
сидит на краю пропасти, откуда в любой момент может соскользнуть вниз, в
пустоту.
Осторожно опустив руки на подлокотники кресла и вцепившись в них, он
попробовал ориентироваться, свыкнуться с мыслью, что сидит на месте
пилота, а перед ним - ручки и кнопки, которые он может поворачивать или
нажимать и посылать сигналы работающим машинам.
- Звезда, - сказал Джошуа. - Вот эта, большая, налево, которая
горит...
- Все звезды горят.
- Нет, вот - большая...
- Это та звезда, к которой мы стремились тысячи лет, - ответил Джон.
И он надеялся, что не ошибся. Как он хотел бы быть в этом уверенным!
И тут он почувствовал страшную тревогу. Что-то было неладно. И очень
неладно.
Джон попытался думать, но космос мешал, он был слишком близко. Он был
слишком огромен и пуст, и думать было бесполезно. Нельзя перехитрить
космос. Нельзя с ним бороться. Космос слишком велик и жесток. Космосу все
равно. В нем нет милосердия. Ему все равно, что станется с Кораблем и с
людьми на нем.
Единственными, кому было не все равно, были те люди на Земле, что
запустили Корабль, и - некоторое время - те, кто управлял им в начале
пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15