Предстоит множество затруднений и тысяча неприятностей. Но они
провернут все, гордо и уверенно сказал он себе. Ничто, абсолютно ничто не
остановит его ребят.
Уже к вечеру пришел Езекия и принес весть:
- Сэр, радирует Абрахам. Там, кажется, что-то неладно.
Шеридан вскочил на ноги и побежал к радиорубке. Он пододвинул стул и
потянулся за наушниками:
- Это ты, Эйб? Как дела?
- Плохо, Стив, - сказал Абрахам. - Они не заинтересованы в торговле.
Товары им нужны, это видно по тому, как они на них смотрят. Но они не
покупают. Знаешь, что мне кажется? По-моему, им нечего нам предложить.
- Но это смешно, Эйб. Они выращивали лодар все эти годы. Амбары
набиты ими доверху.
- Их амбар заколочен, - сказал Абрахам. - Поперек дверей перекладины,
а окна заколочены досками. Когда я попробовал к нему подойти, они повели
себя не очень-то учтиво.
- Я скоро буду, - сказал Шеридан. - Хочу посмотреть на это сам. - Он
поднялся и вышел из радиорубки. - Езекия, приготовь автолет, мы
отправляемся к Эйбу. А ты, Наппи, побудь около радио. Я буду в деревне,
где Эйб, свяжись со мной, если что-нибудь случится.
- Я никуда не отлучусь, останусь здесь, - обещал Наполеон.
Езекия посадил автолет на деревенской площади, рядом с грузолетом, на
котором все еще громоздились товары.
Абрахам подошел сразу же, как только они сели.
- Рад, что ты здесь, Стив. Они хотят, чтобы я отсюда убрался. Не
хотят, чтобы мы здесь были.
Шеридан сошел с автолета и, с трудом переступая затекшими ногами,
остановился посреди площади. Что-то было не то и с деревней, и с жителями
- что-то изменилось к худшему, стало не так.
На площади было много народу, одни стояли в дверных проемах,
прислонившись к косякам, другие - прислонившись к деревьям. Несколько
жителей маячили перед заколоченной дверью массивного амбара на площади,
будто стража, которой поручено его охранять.
- Когда я только спустился, - сказал Абрахам, они столпились вокруг
грузолета и стали пялиться на товар. По всему было видно, что они еле
удерживаются от того, чтобы не потрогать его руками. Я пытался было с ними
заговорить, но они особо не стали разговаривать - сказали только, что у
них ничего нет. Ну а теперь стоят поодаль и пялятся.
Рядом с крохотными домиками деревни амбар выглядел монументальным
зданием. Он высился, квадратный, прочный, совсем без украшений, и был
здесь чужим пришельцем с чужой планеты, Земли. Ибо, осознал вдруг Шеридан,
это был такой же амбар, какие он видел на фермах Земли где-нибудь в лесной
глухомани: огромная шатровая крыша, широченная дверь, к которой надо
подниматься по пологому скату, и даже вытяжная труба, оседлавшая конек
крыши.
Человек и двое роботов тонули в омуте враждебного молчания.
Гарсониане, стоявшие в ленивых позах, не сводили с них глаз, и что-то
решительно было не так.
Шеридан медленно обвел площадь взглядом и вдруг понял, что
изменилось.
Все было вокруг заброшенное, а то и просто-напросто грязное.
Запущенные домики потеряли свой опрятный вид, улицы были завалены мусором.
И соответственно выглядели сами жители.
- Сэр, - сказал Езекия, - на них жалко смотреть.
И он был прав.
В лицах жителей была какая-то обреченность, они горбились и казались
усталыми.
- Не понимаю, - удивленно сказал Абрахам. - Если верить нашим данным,
это был беззаботный народец, но посмотрите на них сейчас. Может, данные
были неверные?
- Нет, Эйб. Изменились сами жители.
Ибо совершенно исключалось, что данные могут быть неверные. Их
собирал отряд специалистов, один из самых лучших, и у человека, его
возглавляет, был многолетний опыт работы на чужих планетах. Экипаж провел
на Гарсоне-4 два года и сделал все для того, чтобы узнать об этой
цивилизации как можно больше.
С местными жителями явно что-то произошло. Неизвестно почему, но они
утратили свойственные им веселое расположение духа и чувство собственного
достоинства. Они перестали заботиться о своих домах. Дошли до того, что
стали племенем грязнуль.
- Вы, ребята, оставайтесь здесь, - сказал Шеридан.
- Не надо, сэр, - встревоженно сказал Езекия.
- Будь осторожен, Стив, - предупредил Абрахам.
Шеридан отправился к амбару. Стоявшие перед входом не шевельнулись.
Метрах в двух от них он остановился.
Вблизи, живые, они больше походили на гномов, чем на фотографиях,
привезенных на Землю исследовательским экипажем. Сморщенные гномики, но не
жизнерадостные, как прежде. Вид у них был болезненный, чувствовалось, что
они затаили обиду но что-то и, быть может, злобу. В них было что-то
виноватое, и кое-кто даже шаркал ногами от смущения.
- Я вижу, вы нас не понимаете, - непринужденно начал Шеридан. - Мы
слишком долго не возвращались - куда дольше, чем рассчитывали.
Он боялся, что не справляется с их языком. Вообще-то говоря, это был
не самый легкий язык в Галактике. На какой-то миг он ощутил острое
сожаление, что не существует чего-нибудь вроде трансмога, чтобы вставить в
человеческий мозг, - насколько легче было бы тогда в моменты, подобные
этому!
- Мы вас помним, - угрюмо сказал один из гарсониан.
- Вот и чудесно! - с наигранной радостью воскликнул Шеридан. - За эту
деревню говорите вы?
"Говорите" - потому что не было вождя, не было руководителя, не было
вообще никакой власти, а были только, время от времени, бестолковые
обсуждения повседневных дел, проходивших возле местного эквивалента
деревенской лавки, и лишь изредка - в тех случаях, когда возникала
какая-нибудь критическая ситуация, подобие общего собрания, но никаких
должностных лиц, которые бы претворяли принятые решения в жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20