- Опять старею. А ведь так несложно начать
сначала, вернуть юность, зажить новой жизнью. Чей-то кивок,
один-единственный росчерк пера - и я стал бы опять молодым".
- Вот заявление для печати, Отто, - сказал он. - Будь добр, передай
его по назначению.
- Слушаюсь, сэр, - ответил Отто, бережно принимая бумагу.
- Сегодня же, - подчеркнул сенатор.
- Сегодня? Время довольно позднее...
- И тем не менее я хочу, чтобы оно было напечатано сегодня же.
- Значит, оно очень важное, сэр?
- Это моя отставка, - сказал сенатор.
- Отставка, сэр? Из сената?
- Нет, - сказал сенатор. - Отставка из жизни.

М-р Майкелсон. Как священнослужитель, я не могу рассуждать иначе:
план, предложенный вашему рассмотрению, джентльмены, противоречит
божественным установлениям. Человек не вправе утверждать, что создания
божьи способны жить сверх отпущенного им срока.
Председательствующий м-р Леонард. Но разрешите спросить: как,
установить границы отпущенного человеку срока? Медицина уже продлила жизнь
многим и многим людям. Что же, по-вашему, любой врач - нарушитель
божественной воли?
М-р Майкелсон. Другие ораторы, стоявшие на этой трибуне, дали ясно
понять, что конечная цель научных изысканий - бессмертие. Нетрудно видеть,
что физическое бессмертие не согласуется с концепцией христианства.
Заявляю вам, сэр: нечего и надеяться обмануть господа и не понести
возмездия.
Из стенографического отчета о заседаниях подкомиссии
по делам науки комиссии по социальному развитию при
Всемирной палате представителей.

Шахматы - игра логическая.
И одновременно игра этическая.
За доской нельзя орать и нельзя свистеть, нельзя греметь фигурами,
нельзя зевать со скуки, нельзя сделать ход, а потом забрать его назад.
Если вы побеждены, вы признаете свое поражение. Вы не заставляете
противника продолжать игру, когда ваш проигрыш очевиден. Вы сдаете партию
и предлагаете начать другую, если располагаете временем. Если нет, вы
просто сдаетесь и при этом ведете себя тактично. Вы не сбрасываете в
ярости фигуры на пол. Не вскакиваете и не выбегаете из комнаты с криком.
Не тягайтесь через стол, чтобы закатить противнику оплеуху.
Когда вы играете в шахматы, вы становитесь или по крайней мере
прикидываетесь - джентльменом.
Сенатор лежал без сна, глядя в потолок широко раскрытыми глазами.
Вы не тянетесь через стол, чтобы закатить противнику оплеуху. Не
сбрасываете в ярости фигуры на пол.
"Но это же не шахматы, - повторял он, споря с самим собой. - Это не
шахматы, а вопрос жизни и смерти. Умирающий не может быть джентльменом. Ни
один человек не свернется клубочком, чтобы тихо скончаться от полученных
ран. Он отступит в угол, но будет сражаться - и будет наносить ответные
удары, стараясь причинить врагу наибольший урон.
А меня ранили. Смертельно ранили.
И я нанес ответный удар. Удар сокрушительной силы.
Те, кто вынес мне приговор, теперь не смогут выйти на улицу, даже
носа высунуть не посмеют. Потому что прав на продление жизни у них не
больше, чем у меня, и люди теперь знают это. И уж люди позаботятся, чтобы
им в дальнейшем ничегошеньки не перепало.
Да, я умру, но, умирая, я потяну за собой и всех остальных. И они
будут знать, что именно я потянул их за собой в бездонный колодец смерти.
Это самое сладкое - они будут знать, кто потянул их за собой, и не смогут
ответить мне ни единым словом. Не посмеют даже возразить против
благородных истин, какие я изрек..."
И тут кто-то из тайного уголка души, из иного пространства - времени
вдруг воскликнул:
"Ты не джентльмен, сенатор. Ты затеял грязную игру."
"Конечно, затеял, - отвечал сенатор. - Они первые сыграли не по
правилам. Политика всегда была грязной игрой".
"А помнишь, какие возвышенные речи ты произносил перед Энсоном Ли
буквально на днях?"
"Это было на днях", - отрубил сенатор.
"Ты же теперь не посмеешь взглянуть настоящему шахматисту в глаза", -
не унимался голос.
"Зато смогу смотреть в глаза простым людям Земли", - заявил сенатор.
"Да ну? - осведомился голос. - И ты серьезно этого хочешь?"
Да, это, конечно, вопрос. Хочет ли он?
"Мне все равно, - в отчаянии вскричал сенатор. - Будь что будет. Они
сыграли со мной грязную шутку. Я им этого не спущу. Сдеру с них кожу
живьем. Заставлю..."
"Ну, еще бы", - перебил голос, насмехаясь.
"Убирайся прочь! - завопил сенатор. - Убирайся, оставь меня в покое!
Неужели даже ночью я не могу побыть один?.."
"Ты и так один, - произнес голос из тайника души. - В таком
одиночестве, какого не ведал никто на Земле."

Председательствующий м-р Леонард. Вы представляете страховую
компанию, не так ли, м-р Маркли? Крупную страховую компанию?
М-р Маркли. Совершенно верно.
Председательствующий м-р Леонард. Когда умирает ваш клиент, это стоит
вашей компании денег?
М-р Маркли. Ну, можно при желании выразиться и так, хотя вряд ли это
наилучший способ...
Председательствующий м-р Леонард. Но вы выплачиваете страховые премии
в случае смерти клиента, не так ли?
М-р Маркли. Разумеется.
Председательствующий м-р Леонард. В таком случае я вообще не понимаю,
почему вы противитесь продлению жизни. Если смертей станет меньше, вам
придется меньше платить.
М-р Маркли. Не спорю, сэр. Но если у клиентов появятся основания
думать, что они будут жить практически вечно, они просто перестанут
заключать страховые договоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12