Они исковеркали бы
всю нашу жизнь, а то еще стали бы предлагать нам за наши фермы большие
деньги - много больше того, что они стоят на самом деле, - и погубили бы
нашу долину. Не знаю, как тебе, а мне долина нравится как она есть. Она
напоминает мне... ну, в общем дорогое для меня место.
- Рикард может передать свою статью по телефону, - возразил я, - или
переслать почтой. К чему задерживать его здесь, если статью все равно
напечатают?
- Думаю, что не напечатают, - ответил он. - Да нет, я совершенно
уверен, что он не станет ни передавать статью по телефону, ни посылать по
почте.
Я ехал к Хиту, чтобы, если понадобится, замолвить за Рикарда
словечко, но поразмыслил хорошенько над тем, что услышал, и не стал ничего
говорить.
В самом деле, если существует некий принцип или некая сила, которые
поддерживают жителей долины в добром здравии, гарантируют им хорошую
погоду и вообще облегчают жизнь, то, разумеется, все остальные на всем
белом свете ничего не пожалеют, лишь бы заполучить такое чудо в свое
распоряжение. Пусть это эгоизм, но я не верю, что подобный принцип или
силу можно распределить так, чтобы хватило на всех. И если кому-то суждено
использовать эту силу в своих интересах, то лучше уж пусть она останется
на веки вечные здесь, в долине, где проявила себя впервые.
И еще одно: если мир услышит, что мы владеем такой силой либо
принципом и не можем или не хотим ими поделиться, все затаят на нас злобу,
да что там злобу, просто возненавидят нас, как лютых врагов.
Вернувшись домой, я поговорил с Рикардом и даже не пытался скрыть от
него правду. Он вскипел и хотел было тут же двинуться к Хиту выяснять
отношения, но я ему отсоветовал. Ведь у него не будет никаких
доказательств, и он окажется в идиотском положении: Хит, вероятно, станет
вести себя так, словно вообще не понимает, о чем речь. Рикард сначала
ерепенился, спорил, но в конце концов согласился, что я прав.
Заезжее семейство прожило у меня на ферме дней пять, и от случая к
случаю мы с Рикардом делали пробные выезды, просто чтобы попытать счастья,
но все было по-прежнему. Убедившись в этом, мы снова позвали Берта и
Джинго и держали военный совет. К тому времени миссис Рикард немного
оправилась от потрясения, дети вошли во вкус жизни на вольном воздухе, а
что касается пса, тот определенно поставил себе целью загнать и облаять
каждого кролика, сколько бы их ни нашлось в долине.
- Чуть повыше на склоне есть бывшая ферма Чендлера, - додумался
Джинго. - Там давненько никто не живет, но она в приличном состоянии.
Можно кое-что подновить, и будет очень удобно.
- Но я не хочу оставаться здесь! - запротестовал Рикард. - Не могу же
я в самом деле переселиться сюда!
- Кто сказал "переселиться"? - вмешался Берт. - Вам просто надо
немного переждать. Придет день, обстоятельства переменятся, и вы свободно
уедете, куда захотите.
- Но моя работа!.. - воскликнул Рикард.
И тут слово взяла миссис Рикард. Нетрудно было догадаться, что
происходящее нравится ей ничуть не больше, чем мужу, но в ней внезапно
проснулся тот практический здравый смысл, каким подчас отличаются женщины.
Она усвоила, что им суждено на время остаться в долине, и постаралась
выискать в таком повороте событий свои преимущества.
- А книга, которой ты вечно угрожал разродиться? - сказала она. - Вот
тебе самый подходящий случай...
Это и решило дело.
Рикард послонялся еще немного, вроде бы собираясь с духом, хотя,
право же, все было ясно и так. Потом он начал поговаривать о том, как
хорошо у нас в долине: мир, тишина и никакой суеты, здесь, мол, только
книги и писать...
Соседи сообща подновили ферму Чендлера, а Рикард позвонил в свою
газету и под каким-то предлогом попросил отпуск. Еще он послал письмо в
свой банк, чтобы ему перевели его сбережения, и засел за книгу.
Очевидно, ни в телефонных разговорах, ни в письмах он не позволил
себе и намека на истинную причину, почему остался в долине, - и то
сказать, это было бы попросту глупо. Так или иначе, никто не поднял вокруг
его исчезновения ни малейшего шума.
А долина вернулась к обычным повседневным заботам, и после всех
треволнений это было куда как приятно. Соседи делали за Рикардов все
покупки, привозили им из города крупы, сахар и всякую всячину, а иногда
глава семьи садился в машину и предпринимал очередную попытку выбраться на
шоссе.
Но обычно он сидел за столом и писал - и год спустя успешно продал
свою первую книгу. Вы, возможно, даже читали ее - она называется
"Прислушайтесь к тишине". Принесла ему немалые денежки. Правда, его
нью-йоркские издатели чуть не рехнулись - никак не могли взять в толк,
отчего он упорно отказывается высунуть нос из долины. Отказывается от
лекционных турне, отвергает приглашения на званые вечера и обеды, короче,
не принимает никаких почестей, вроде бы положенных автору нашумевшей
книги.
И вообще успех не вскружил ему голову. К той поре, как книгу
напечатали, Рикарда у нас знали и любили все от мала до велика, и он
жаловал всех, кроме, пожалуй, Хита. С Хитом он держался подчеркнуто
холодно. Что ни день он подолгу бродил по округе - уверял, что ради
моциона, но мне сдается, что именно во время прогулок он сочинил большую
часть своей книги. А то остановится у ограды и заведет с хозяином разговор
о жизни - так с ним, собственно, все в долине и познакомились. Охотнее
всего он рассуждал о тех временах, когда сумеет наконец вырваться из
заточения, и мы, случалось, тоже подумывали, что, не ровен час, Рикарды
нас и вправду покинут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10