Клиффорд САЙМАК
ОПЕРАЦИЯ "ВОНЮЧКА"


Я сидел на заднем крыльце своей лачуги, держал в правой руке бутылку,
в левой - ружье и поджидал реактивный самолет, как вдруг за углом хижины
подозрительно оживились собаки.
Я наспех отхлебнул из бутылки и неловко поднялся на ноги. Схватил
метлу и обошел вокруг дома.
По тявканью я понял, что собаки загнали в угол скунса, а у скунсов и
так от реактивных самолетов поджилки трясутся, нечего им докучать без
нужды.
Я перешагнул через изгородь там, где она совсем завалилась, и
выглянул из-за угла хижины. Уже смеркалось, но я разглядел, что три собаки
кружат у зарослей сирени, а четвертая, судя по треску, продирается прямо
сквозь кусты. Я знал, что, если сразу не положу этому конец, через минуту
нечем будет дышать - скунс есть скунс.
Я хотел подобраться к собакам незаметно, но то и дело спотыкался о
ржавые консервные банки и пустые бутылки и тут же дал себе слово, что
утром расчищу весь двор. Я и раньше часто собирался, да как-то руки не
доходили.
Я поднял такой шум, что все собаки удрали, кроме одной, - та завязла
в кустах. Я хорошенько примерился и с удовольствием огрел ее метлой. Надо
было видеть, как она оттуда выскочила, - тощая такая собака, шкура на ней
обвисла, того и гляди, собака из нее выпрыгнет.
Собака взвыла, зарычала, вылетела, как пробка из бутылки, и метнулась
мне прямо под ноги. Я пытался устоять, но наступил на пустую бутылку и
постыдно шлепнулся на землю. Я так расшибся, что света божьего невзвидел,
а потом никак не мог прийти в себя и подняться на ноги.
Пока я приходил в себя, из-под сиреневого куста вынырнул скунс и
направился прямо ко мне. Я стал отгонять его, но он никак не отгонялся. Он
завилял хвостом, словно встретил родную душу, подошел вплотную и с громким
мурлыканьем стал о меня тереться.
Я и пальцем не двинул. Даже глазом не моргнул. Рассудил, что если я
не шелохнусь, то скунс, может, и отстанет. Вот уже три года у меня под
хижиной жили скунсы, и мы с ними отлично ладили, но никогда не были, что
называется, на короткой ноге. Я их не трогал, они меня не трогали, и все
были довольны.
А этой веселой зверюшке, как видно, втемяшилось в голову, что я ей
друг. Может, скунса распирало от благодарности за то, что я отогнал собак.
Он обошел вокруг меня, потыкался мордой, потом вскарабкался ко мне на
грудь и заглянул в лицо. И без устали мурлыкал с таким азартом, что весь
дрожал.
Так он стоял на задних лапках, упершись мне в грудь передними,
заглядывал мне в лицо и мурлыкал - то тихо, то громко, то быстро, то
медленно. А сам навострил уши, будто ожидал, что я замурлычу в ответ, и
все время дружелюбно вилял хвостом.
В конце концов я протянул руку (очень осторожно) и погладил скунса по
голове, а он как будто не возражал. Так мы пролежали довольно долго - я
его гладил, а он мурлыкал.
Потом я отважился стряхнуть его с себя.
После двух или трех неудачных попыток я кое-как поднялся с земли и
пошел к крыльцу, а скунс тащился за мной по пятам.
Я опять сел на крыльцо, взял бутылку и как следует приложился к ней;
это было самое умное, что можно сделать после стольких треволнений. А пока
я пил из горлышка, из-за деревьев выскользнул реактивный самолет, свечкой
взмыл над моим участком, и все кругом подпрыгнуло на метр-другой.
Я выронил бутылку и схватил ружье, но самолет скрылся из виду, прежде
чем я успел взвести курок.
Я отложил ружье и как следует выругался.
Только позавчера я предупреждал полковника - и вовсе не в шутку, -
что, если реактивный самолет еще раз пролетит так низко над моей хижиной,
я его обстреляю.
- Безобразие, - говорил я полковнику. - Человек строит себе хижину,
живет тихо-мирно, ни к кому не пристает. Так нет, правительству непременно
надо устроить воздушную базу именно в двух милях от его дома. Какой может
быть мир и покой, когда чертовы реактивные самолеты чуть не цепляют за
дымовую трубу?
Вообще-то полковник разговаривал со мной вежливо. Он напомнил мне,
как необходимы нам воздушные базы, как наша жизнь зависит от самолетов,
которые там размещены, и как он, полковник, старается наладить маршруты
вылетов так, чтобы не тревожить мирное население окрестностей.
Я сказал, что реактивные самолеты вспугивают скунсов, и он не стал
смеяться, а даже посочувствовал и вспомнил, как в Техасе еще малолеткой
ставил на скунсов капканы. Я объяснил, что не промышляю ловлей скунсов,
что я, можно сказать, живу с ними под одной крышей, что я к ним искренне
привязан, по ночам не сплю и слушаю, как они шныряют взад и вперед под
хижиной, а когда слышу это, то чувствую, что я не одинок, что делю свой
кров с другими тварями божьими.
Но тем не менее он не обещал, что реактивные самолеты больше не будут
сновать над моим жильем, и тут-то я пригрозил обстрелять первый же
самолет, который увижу у себя над головой. Тогда полковник вытащил из
письменного стола какую-то книгу и прочитал мне вслух, что стрельба по
воздушным кораблям - дело незаконное. Но я ничуть не испугался!
И надо же такому случиться! Я сижу в засаде, мимо проходит реактивный
самолет, а я прохлаждаюсь с бутылкой.
Я перестал ругаться, как только вспомнил о бутылке, и тут же услышал
бульканье. Она закатилась под крыльцо, я не сразу нашел ее и чуть с ума не
сошел, услышав, как она булькает.
Я лег на живот, дотянулся до того места под ступеньками, куда
закатилась бутылка, и наконец поднял ее, но она уже добулькалась досуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12