В том, как она
это сказала, было нечто - почти предупреждение. Не знаю, что это было, но
я испугался.
- Войти в дело? Что ты имеешь в виду?
- Позволь мне разделить с тобой эту работу.
- Глупо и спрашивать. Конечно, ты можешь разделить ее со мной. Разве
я уже не разделил с тобой свое открытие, рассказав тебе о нем?
- Я говорю о другом. Речь идет не о подарке. Я имела в виду
партнерство. Ты не хочешь продолжать преподавание, хочешь заниматься
раскопками, и я думаю, что ты должен их продолжить. Ты обнаружил что-то
важное. Прерывать эту работу нельзя. Если я могу помочь немного так, чтобы
тебе не нужно было уезжать...
- Нет, - сказал я жестко. - Не продолжай. Мне это не нужно. Ты
предлагаешь финансировать меня. Я отказываюсь.
- Ты несешь чушь, - сказала она, - и говоришь так, будто я предложила
нечто ужасное. Я не пытаюсь перекупить тебя, Эйса. Это не так. Я просто
доверяю тебе, и все, и стыдно, что ты должен...
- В большом бизнесе принято так, - сказал я сердито, - но я не желаю,
чтобы мне покровительствовали.
- Жаль, что я завела этот разговор. Мне казалось, что ты поймешь.
- Черт побери, почему ты об этом говоришь? Ты должна была бы знать
меня получше. Все и так идет прекрасно.
- Эйса, вспомни наш разрыв. Ту борьбу, которую мы вели между собой.
Она отняла у нас двадцать лет. Давай не будем начинать сначала.
- Борьбу? Не было никакой борьбы.
- Я была из тех, кто в те времена "был сердитым". А ты с парой мужчин
откололся и пренебрегал мной. И когда ты пытался что-то говорить, что-то
объяснить, я не слушала. Так случилось в один из последних дней на
раскопках, и я никогда не имела возможности преодолеть свой гнев. Мы не
можем допустить, чтобы теперь случилось что-нибудь подобное. Я не хочу, по
крайней мере. А ты?
- Нет. Я не хочу, чтобы так случилось. Но денег я у тебя не возьму.
Состоятельные люди, вроде тебя, не должны иметь дела с ничтожными.
- Да не состоятельная я, - сказала она, - и я уже извинилась. Неужели
ты никогда не сможешь забыть об этом? И - могу ли я остаться у тебя еще
ненадолго?
- На сколько захочешь. Если захочешь - навсегда.
- А твои друзья и соседи? Они будут судачить о нас?
- Это их проклятое право - судачить о нас. В месте, подобном
Уиллоу-Бенду, и поговорить-то не о чем, вот они и набрасываются на всякие
пустяки.
- Кажется, это тебя не волнует?
- Почему это должно меня волновать? Здесь я - тот самый щеголеватый
сын Стила, который вернулся в родной город. Они подозревают меня, они
обижены на меня, и большинство из них меня не любит. Они, конечно,
дружелюбны, но говорят обо мне за спиной. Они не любят никого, кто не
погряз в их собственной трясине посредственности. Я полагаю, это защитная
реакция. Перед любым, кто покинул город, а потом вернулся назад, даже
после полного поражения, они чувствуют себя нагими и неполноценными. И
свой провинциализм они чувствуют очень ясно. Итак, если ты не беспокоишься
о себе, не думай об этом.
- Не то, чтобы я не беспокоилась. И если ты думаешь сделать из меня
честную женщину...
- Это, - сказал я ей, - мне и в голову не приходило.

6
- Итак, вы хотите разузнать о еноте, - сказал Райле Эзра Хопкинс. - О
еноте, который вовсе не енот. Бог знает, как давно я выяснил это.
- Вы уверены?
- Мисс, в этом-то я уверен. К несчастью, я не знаю, что это такое.
Если бы старый Бродяга умел говорить, может быть, он порассказал бы вам
больше.
Он потянул за уши тощую гончую, лежавшую за его столом. Бродяга
лениво прищурил глаза: он любил, когда его трепали за уши.
- Мы можем в следующий раз приехать сюда с Хайрамом, - сказал я. - Он
утверждает, что может говорить с Боусером, и разговаривает с ним все
время.
- Да, так, - сказал Эзра, - я с этим не спорю. Было время, когда и я
мог это.
- Давайте пока не будем говорить о Хайраме и Боусере, - предложила
Райла. - Расскажите мне об этом еноте.
- Мальчишкой и мужчиной, - начал Эзра, - я бродил по этим холмам. Вот
уже более пятидесяти лет. Другие места изменяются, но эти - не очень.
Земля не пригодна для земледелия. Некоторые ее участки используются для
выпаса скота, но даже скот не заходит в холмы далеко. Время от времени
кто-то пытается заготавливать здесь лес, но в больших количествах -
никогда. Они теряют деньги на вывозе леса, особенно если его нужно
распиливать. Итак, долгие годы эти холмы были моими холмами. Они и все,
что в них. Официально я владею несколькими акрами бесплодной земли, на
которой стоит эта хижина, но в действительности я владею всем.
- Вы любите эти холмы, - заметила Райла.
- Да, я так полагаю. Любовь приходит от знания, а я их знаю. Я могу
показать вам вещи, которым вы бы никогда не поверили. Я знаю, где растут
дикие гвоздики. Желтых осталось совсем мало - это из-за вмешательства
человека, даже небольшого. Розовых после вмешательства не остается совсем.
Выгоните скот туда, где растут цветы, и через пару сезонов они исчезнут.
Говорят, что их больше нет здесь. Но говорю вам, мисс, я знаю, где они
остались. Я никогда не говорю, где, и не рву их. Не топчусь рядом с ними.
Я только стою поодаль и смотрю на них и думаю о них с жалостью. Когда-то
эти холмы были покрыты ими. Я знаю, где лиса устроила себе логово, хорошо
скрытое. Она выращивает шестерых лисят, и когда эти детишки подросли, они
стали выходить наружу и играть вокруг логова - такие маленькие неуклюжие
штучки, они играют и борются между собой. А у меня есть место, где я сижу
и наблюдаю за ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11