Она оставила сообщение.
- Что она хочет?
- Только чтобы вы знали, что она не будет ужинать с вами сегодня
вечером. Она сказала что-то о задании и о большом жуке с Центавра.
- Ирма, - сказал он, - разреши мне дать тебе совет. Никогда не заводи
любовь с журналистами. На них нельзя полагаться.
- Вы забыли, мистер Блэйн, я замужем за транспортником.
- Я так и думал, - сказал Блэйн.
- Здесь ждут Джордж и Герб. Они лупят друг друга по спинам и катаются
по полу. Заберите их у меня, пока я не сошла с ума.
- Пошлите их сюда, - сказал он.
- Они нормальны?
- Джордж и Герб?
- Кто же еще?
- Конечно, Ирма, это их единственный метод работать.
- Приятно узнать это, - сказала она. - Я гоню их к вам.
Он уселся и посмотрел на двух вошедших. Они мигом развалились на
стульях.
Джордж бросил ему папку.
- Сновидение Дженкинса. Мы разработали его.
- Это сопляк, который жаждет участвовать в большой охоте, - сказал
Герб. - Мы послали его в джунгли и заполнили их болотами, насекомыми и
жарой. Мы напичкали их кошмарными прожорливыми чудовищами. Они
подстерегают его за каждым кустом.
- Это не охота, - сказал Джордж, - а битва на бегу. Не может быть,
чтобы он не испугался. Будь я проклят, если смогу представить себе такого
парня.
- Нужно применить все способы, - сказал Блэйн.
- Конечно же, мы применили их все.
- В один прекрасный день, - сухо сказал им Блэйн, - вы так
растолстеете, что вас придется уволить по Условиям.
- Это невозможно, - сказал Герб. - Для этого нужно иметь медицинскую
степень, а ваши парни не могут даже палец перевязать.
Джордж пожал плечами.
- Нам нечего об этом беспокоиться, об этом заботится Мирт. Когда мы
доходим до свинского веса, она быстро его сгоняет.
Блэйн отложил папку.
- Просмотрю сегодня перед сном. - Он раскрыл блокнот. - Здесь у меня
нечто другое. Причешитесь и ведите себя хорошо, прежде чем я введу вас в
курс дела.
- Это которая только что вышла?
Блэйн кивнул.
- Я состряпаю для нее Сновидение, - сказал Герб.
- Ей нужен покой и благородство, - сообщил им Блэйн. - Воспитанное
общество. Современную версию старых плантаторских времен середины
девятнадцатого века. Ничего грубого, только магнолии и белые колонны,
лошади на васильковом поле.
- Ликер, - сказал Герб, - океаны ликера. "Бурбон" и листья мяты, и...
- Коктейли, - сказал Блэйн, - но не слишком много.
- Цыплята фри, - вступил в действие Джордж. - Арбуз. Лодки на реке.
Любовник.
- Не так быстро, у тебя неправильный подход. Медленно и легко.
Смягченно. Медленная воображаемая музыка. Нечто вроде вечного вальса.
- Мы можем ввести войну, - сказал Герб. - В те времена сражались
вежливо. Сабли и красивые формы.
- Она не хочет войны.
- Но должно же быть хоть какое-то действие!
- Никаких действий... или очень немножко. Ни спешки, ни конкуренции.
Покой...
- А мы-то, - пожаловался Джордж, - все плескались в болотистых
джунглях.
Зажужжал селектор.
- Вас хочет видеть босс, - сказала Ирма.
- Ну, скажи ему...
- Он хочет видеть вас немедленно.
- Охо-хо, - сказал Джордж.
- Вы мне всегда нравились, Норм, - сказал Герб.
- Ладно, - сказал Блэйн в селектор, - скажи ему, что я сейчас буду.
- После стольких лет... - с печальным видом произнес Герб. - Резать
глотки и втыкать в спины ножи, чтобы продвигаться вперед и теперь прийти к
этому...
Джордж провел указательным пальцем по горлу и причмокнул, как лезвие,
вонзающееся в плоть.
Они всегда были шутниками.

2
Лев Гизи был деловым агентом гильдии "Сны". Много лет он управлял ей
железной рукой и обезоруживающей улыбкой. Он был лояльным и требовал
лояльности, он раздавал резкие, решительные наказания столь же быстро, как
и похвалы.
Работал он в разукрашенном кабинете, но за обшарпанным столом, за
который упорно цеплялся вопреки всем усилиям снабдить его новым. Для него
стол, должно быть, был символом - или воспоминанием - жестокой борьбы за
достижение нынешнего положения. Он начинал за этим столом, и стол следовал
за ним из кабинета в кабинет, пока он кулаками расчищал себе путь вперед,
с фундамента организации до самой вершины. Стол был старый и обшарпанный,
непохожий на него самого. Казалось, что стол в течение всех этих лет
принимал на себя удары и помогал ему продвигаться.
Но этот удар стол не смог принять за него. Лев Гизи сидел на стуле за
своим столом и был совершенно мертв. Голова упала на грудь, локти
покоились на подлокотниках и руки еще стискивали их.
Комната была совершенно спокойная, как и человек за столом. И
спокойствие в комнате казалось передышкой за все годы борьбы и
планирования. Спокойствие было каким-то настоятельным, словно знало, что
передышка не может продлиться долго. В любую секунду сюда мог войти другой
человек и сесть за стол - скорее всего, за другой стол, потому что никто,
кроме Гизи, не захочет сидеть за таким обшарпанным столом - и снова начать
борьбу и суматоху.
Норман Блэйн остановился на полпути между дверью и столом. Тишина в
кабинете, так же, как и упавшая на грудь голова, подсказали ему, что
случилось.
Он остановился и услышал тиканье часов на стене, звук вполне обычный
до сего момента в этом месте. Он услышал почти неслышное стрекотание
пишущей машинки в приемной, далекое шуршание колес по асфальту на шоссе,
идущем мимо Центра.
Краешком сознания он подумал: смерть, спокойствие и тишина, все
вместе, рука об руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23