И ему отчетливо представилось, как там, на другой планете, где
солнцем зовут другую звезду, он помогает первым поселенцам основывать
колонию, трудится вместе с колонистами, но не как робот, а как человек,
настоящий человек, полноправный член общества.
Совершенно новая работа, новые люди, новая обстановка.
И он перестал бы наконец играть эту отвратительную роль. Никаких
трагедий, никаких комедий. Никакого паясничанья. Со всем этим было бы раз
и навсегда покончено.
Он поднялся со стула и зашагал взад-вперед по комнате.
Как все нескладно, подумал он. Почему он должен торчать здесь еще
десять лет? Он же ничего не должен этому городу - его ничто здесь не
держит... разве только обязательство по контракту, которое священно и
нерушимо. Священно и нерушимо для робота.
И получается, что он намертво прикован к этой крошечной точке на
карте Земли, тогда как мог бы стать одним из тех, кто сеет меж далеких
звезд зерна человеческой цивилизации.
Поселенцев было бы совсем немного. Уже давно отказались от
многолюдных колоний - они себя не оправдали. Теперь для освоения новых
планет посылали небольшие группы людей, связанных старой дружбой и общими
интересами.
Тобиас подумал, что такие поселенцы скорей напоминали бы фермеров,
чем колонистов. Попытать, счастья в космосе отправлялись люди, близко
знавшие друг друга на Земле. Даже кое-какие деревушки посылали на другие
планеты маленькие отряды своих жителей, подобно тому как в глубокой
древности общины отправляли с Востока на дикий неосвоенный Запад караваны
фургонов.
И он тоже стал бы одним из этих отважных искателей приключений, если
б смог послать ко всем чертям этот городок, эту бездарную, унизительную
работу.
Но этот путь был для него закрыт. Ему оставалось лишь пережить горечь
полного крушения надежд.
Раздался стук в дверь, и, пораженный, он замер на месте: в его дверь
никто не стучался уже много лет. Стук в дверь, сказал он себе, может
означать только надвигающуюся беду. Может означать только то, что там, на
дороге, его узнали, а он уже начал привыкать к мысли, что ему удастся
выйти сухим из воды.
Он медленно подошел к двери и отворил ее. Их было четверо: банкир
Герман Фробишер, миссис Хэлворсен, супруга баптистского священника, Бад
Эндерсон, тренер футбольной команды, и Крис Лэмберт, редактор милвиллского
еженедельника.
И по их виду он сразу понял, что дела его плохи, неприятность,
настолько серьезна, что от нее не спасешься. Лица их выражали искреннюю
преданность и благодарность с оттенком некоторой неловкости, какую
испытывают люди, когда осознают свою ошибку и дают себе слово разбиться в
лепешку, чтобы ее исправить.
Герман так решительно, с таким преувеличенным дружелюбием протянул
Тобиасу свою пухлую руку, что впору было расхохотаться.
- Тоуб, - сказал он, - уж не знаю, как вас благодарить. Не нахожу
слов, чтобы выразить глубочайшую признательность за ваш сегодняшний
благородный поступок.
Тобиас попытался отделаться быстрым рукопожатием, но банкир в аффекте
стиснул его руку и не желал ее отпускать.
- А потом взяли и сбежали! - пронзительно заголосила миссис
Хэлворсен. - Нет чтобы подождать и показать всем, какой вы замечательный
человек. Хоть убей, не пойму, что на вас нашло.
- Дело-то пустячное, - промямлил Тобиас.
Банкир наконец выпустил его руку, и ею тут же завладел тренер, словно
только и ждал этого случая.
- Благодаря вам Рэнди жив и в форме, - выпалил он. - Завтра ведь игра
на кубок, а нам без него хоть не выходи на поле.
- Мне нужна ваша фотография, Тоуб, - сказал редактор. - У вас
найдется фотография? Хотя, что я - откуда ей у вас быть. Ничего, мы завтра
же вас сфотографируем.
- Но прежде всего, - сказал банкир, - мы переселим вас из этой
халупы.
- Из этой халупы? - переспросил Тобиас, уже испугавшись не на шутку.
- Мистер Фробишер, так это ж мой дом!
- Нет, уже не ваш, баста! - взвизгнула миссис Хэлворсен. - Теперь мы
непременно предоставим вам возможность исправиться. Такого шанса вам еще в
жизни не выпадало. Мы намерены обратиться в АОБА.
- АОБА? - в отчаянии повторил за ней Тобиас.
- Анонимное общество по борьбе с алкоголизмом, - чопорно пояснила
супруга пастора. - Оно поможет вам излечиться от пьянства.
- А что, если Тоуб вовсе не хочет стать трезвенником? - предположил
редактор.
Миссис Хэлворсен раздраженно скрипнула зубами.
- Он хочет, - заявила она. - Нет человека, который бы...
- Да будет вам, - вмешался Герман. - Не все сразу. Мы обсудим это с
Тоубом завтра.
- Ага, - обрадовался Тобиас и потянул на себя дверь, - отложим наш
разговор до завтра.
- Э, нет, так не годится, - сказал Герман. - Вы сейчас пойдете со
мной. Жена ждет вас к ужину, для вас приготовлена комната, и, пока все не
уладится, вы поживете у нас.
- Чего ж тут особенно улаживать? - запротестовал Тобиас.
- Как это чего? - возмутилась миссис Хэлворсен. - Наш город палец о
палец не ударил, чтобы хоть как-нибудь вам помочь. Мы всегда держались в
сторонке, спокойно наблюдая, как вы чуть ли не на четвереньках тащились
мимо. А это очень дурно. Я серьезно поговорю с мистером Хэлворсеном.
Банкир дружески обнял Тобиаса за плечи.
- Пойдемте, Тоуб, - сказал он. - Мы у вас в неоплатном долгу и
сделаем для вас все, что в наших силах.
Он лежал на кровати, застеленной белоснежной хрустящей простыней, и
такой же простыней был укрыт, а когда все уснули, он вынужден был тайком
пробраться в уборную и спустил в унитаз пищу, которую его заставили съесть
за ужином.
1 2 3 4 5 6 7