А если это пролог к атаке, если планетка - капкан, у него нет другого
выхода, кроме самоубийственного решения принять бой и сражаться до
последнего патрона.
Что так, что этак, осознал генерал, - земляне обречены.
Пятнашники отставили пустые стаканы, он наполнил их снова.
- Вы проявили хорошо, - сказал один из пятнашников. - Есть у вас
бумага и рисователь?
- Рисователь? - переспросил генерал.
- Он просит карандаш, - подсказал капитан.
- О да. Пожалуйста, - генерал достал карандаш с блокнотом и положил
их на стол.
Пятнашник отодвинул стакан и, подобрав карандаш, принялся старательно
рисовать. С земной точки зрения рисунок напоминал каракули пятилетнего
карапуза, выводящего первые в жизни буквы.
Они стояли и ждали, а пятнашник все рисовал. Наконец он справился со
своей задачей, отложил карандаш и указал на волнистые линии.
- Мы, - заявил он.
Потом указал на другие, иззубренные линии.
- Вы, - пояснил он генералу.
Тот склонился над бумагой, силясь уразуметь, что же имел в виду
художник.
- Сэр, - вмешался капитан, - это похоже на схему сражения.
- Оно, - гордо провозгласил пятнашник.
Он снова поднял карандаш и пригласил:
- Смотрите.
На рисунке появились новые линии, смешные значки в точках их
пересечения и кресты там, где боевые порядки были прорваны. Когда он
закончил, земной флот оказался разбит, разделен на три части и обращен в
паническое бегство.
- Это, - узнал генерал, ощущая, как в горле клокочет гнев, -
столкновение в секторе 17. В тот день мы потеряли половину нашей Пятой
эскадры.
- Маленькая ошибка, - объявил пятнашник, сделав при этом странный
жест, словно просил прощения. Потом вырвал из блокнота новый листок,
расстелил его на полу и принялся рисовать снова.
- Внимайте, - пригласил он.
Пятнашник вновь обозначил линии защиты и атаки, но слегка видоизменил
их. Боевые порядки землян как бы повернулись вокруг оси, разъединились и
превратились в две параллельные полосы, охватившие нападающих пятнашников
с флангов. Еще поворот линий - и строй пятнашников дрогнул и рассеялся в
пространстве. Художник отложил карандаш.
- Маленький пустяк, - сообщил он генералу и капитану. - Вы проявили
хорошо. Сделали одну чуточную ошибку.
Генерал опять наполнил стаканы, призывая на помощь все свое
самообладание.
"Куда же они клонят? - подумал он. - Ну зачем они тянут и не
выкладывают все напрямик?"
- Так лучше, - вымолвил один из пятнашников, поднимая свой стакан в
знак того, что подразумевает пойло.
- Еще? - осведомился пятнашник-стратег, вновь берясь за карандаш.
- Прошу, - ответил генерал, скрипя зубами.
Прошагав к входному пологу, он выглянул из палатки. Орудийные расчеты
были на своих местах. Струйки дыма курились под жерлами стартовых
двигателей; возникни необходимость - и корабль взмоет вверх в одно
мгновение. В лагере царила напряженная тишина.
Генерал вернулся к столу и продолжал следить за тем, как пятнашник с
веселой миной читает лекцию о способах выиграть бой. Лист за листом
покрывались схемами, и время от времени стратег проявлял великодушие -
показывал, отчего пятнашники проиграли стычку, когда могли бы выиграть,
чуть изменив тактику.
- Интересно! - провозглашал он с воодушевлением.
- Действительно интересно, - согласился генерал. - Только один
вопрос.
- Спрашивайте, - разрешил пятнашник.
- Допустим, опять начнется война. Почему вы уверены, что мы не
используем все эти знания против вас?
- Но прекрасно! - воскликнул пятнашник восторженно. - Мы точно того и
хотим!
- Вы воюете хорошо, - вмешался другой пятнашник. - Однако немножко
грубо. В следующий раз научитесь лучше.
- Грубо? - взъярился генерал.
- Слишком резко, сэр. Нет надобности бить по кораблям трах-тарарах...
Снаружи грохнул залп, потом еще и еще, а потом грохот орудий утонул в
басовитом, потрясающем скалы реве множества корабельных двигателей.
Генерал в один прыжок очутился у входа и протаранил его насквозь, не
удосужившись отогнуть полог. Фуражка слетела у него с головы, и он
покачнулся, едва не потеряв равновесия. А задрав голову, увидел, как они
приближаются эскадра за эскадрой, расцвечивая тьму вспышками выхлопов.
- Прекратить огонь! - заорал он. - Безмозглые тупицы, прекратите
огонь!
Но кричать не было нужды - пушки умолкли сами по себе.
Корабли приближались к лагерю в безукоризненном походном строю. Затем
они пролетели над лагерем, и гром их двигателей, казалось, приподнял
палатки и потряс до основания скалы, где эти палатки стояли. А затем
сомкнутыми рядами корабли опять пошли на подъем, все с той же
безукоризненной точностью выполняя уставный маневр перед мягкой посадкой.
Генерал замер как вкопанный, ветер ерошил его серо-стальные волосы, и
в горле сжимался непрошеный комок - гордость за своих и благодарность к
чужим.
Кто-то тронул его за локоть.
- Пленные, - объявил пятнашник. - Я же говорил вам так и так.
Генерал попытался ответить, но слова отказывались повиноваться. Он
проглотил комок и предпринял новую попытку.
- Мы ничегошеньки не понимали, - сказал он.
- У вас не было наших берушек, - сказал пятнашник. - Потому вы и
воевали столь грубо.
- Мы не виноваты, - ответил генерал. - Мы же не знали. Мы никогда еще
не воевали таким манером.
- Мы дадим вам берушки, - заявил пятнашник. - В следующий раз мы
сыграем как надо.
1 2 3 4 5 6