Обломок деревянного бруса длиной фута в четыре, чуть подгнивший по краям,
но еще крепкий.
Дубинка. И на том конец. Но пока меня прикончат, один из них тоже
распрощается с жизнью... а может быть, и двое.
- Беги! - кричу я Нэнси, она где-то там, хоть ее и не видно.
Осталось одно, еще только одно я должен сделать. Разбить, этой
дубиной башку Хайраму Мартину, пока меня не захлестнула толпа.
Вот они уже сбежали с холма, несутся по ровному месту, через сад.
Впереди - Хайрам. Стою и жду с дубиной наготове; а Хайрам все ближе, на
темном лице, точно белый шрам, блестят оскаленные зубы.
Надо метить между глаз, расколю ему башку пополам. А потом стукну и
еще кого-нибудь... если успею.
Пожар разгорелся в полную силу, ведь дерево старое, сухое, даже и
сюда пышет жаром.
А эти уже совсем близко... Я крепче сжал дубинку, занес повыше, жду.
Вдруг, в нескольких шагах от меня, они сбились, затоптались на
месте... одни попятились, другие застыли, рты разинуты, глаза вытаращены,
и в них - изумление, ужас. Уставились не на меня, а на что-то позади меня.
И вот - шарахнулись, бегут со всех ног обратно, вниз, и еще громче,
чем рев огня, их отчаянный вой... словно мчится и ревет перепуганное
насмерть стадо, гонимое степным пожаром.
Как ужаленный, оборачиваюсь... а, это те, из чужого мира! Черные тела
поблескивают в дрожащих отсветах пожара, серебристые перья лохматых голов
чуть колышутся на ветру. Они подходят ближе и щебечут, щебечут на своем
непонятном, певучем языке.
Не терпится им, черт возьми! Слишком поторопились, лишь бы не
упустить хоть единую предсмертную дрожь объятого ужасом клочка нашей
Земли.
Не только сегодня - снова и снова вечерами они станут сюда приходить,
станут возвращать послушное им время к этой роковой минуте. Нашлось еще
одно место, где можно стоять и ждать, пока начнется зрелище, есть еще один
призрачный дом, зияющий провалами окон, через которые можно заглянуть в
безумие и ужас иного мира.
Они приближаются, а я стою и жду, сжимая дубину, и вдруг опять -
дыхание Лиловости и знакомый неслышный голос.
"Назад, - говорит голос. - Назад. Вы пришли слишком рано. Этот мир не
открыт."
Издали кто-то зовет, но ничего не различить а грохоте и треске
пожара, в звонком, взволнованном певучем щебете этих беззаботных вампиров,
проскользнувших к нам из лиловой страны Таппера Тайлера.
"Идите назад", - повторил вяз, неслышные слова хлестнули, как взмах
бича.
И они ушли - исчезли, растворились в непостижимой тьме, во мраке
более густом и черном, чем сама ночь.
Вяз, который разговаривает... а сколько еще есть говорящих деревьев?
Много ли здесь осталось от Милвилла? Сколько уже принадлежит другому,
лиловому миру? Я поднимаю голову, смотрю на вершины деревьев, стеной
окружающих сад, - призрачные тени в темном небе, они трепещут под
дуновением странного ветра, что веет неведомо откуда. Трепещут на ветру...
а быть может, тоже говорят о чем-то?. Кто они - прежние земные деревья,
бессловесные и неразумные, или совсем иные деревья, порождение иной Земли?
Никогда мы этого не узнаем, а может, это и не важно, ведь с самого
начала нам не на что было надеяться. Мы еще не вышли на ринг, а нас уже
положили на обе лопатки. Все потеряно для нас давным-давно, в тот далекий
день, когда мой отец принес домой охапку лиловых цветов.
Опять издали кто-то кричит, зовет меня по имени.
Бросаю свое оружие, иду через сад. Кому я понадобился?
Это не Нэнси, но голос знакомый.
А вот и Нэнси сбегает с холма.
- Скорей, Брэд!
- Где ты была? Что еще случилось?
- Там Шкалик Грант. Я ведь говорила, тебя ищет Шкалик. Он ждет у
барьера. Он как-то проскользнул мимо часовых. Ему непременно надо с тобой
повидаться...
- Так ведь Шкалик...
- Он здесь. И требует тебя. Говорит, больше никто не годится.
Она повернулась и почти побежала наверх, я тяжело поплелся за нею.
Через двор доктора Фабиана, потом через улицу, а там еще один двор и...
ну, конечно, здесь, прямо перед нами, проходит барьер.
По ту сторону с земли поднимается коренастый гном.
- Это ты, паренек? - слышу я.
Сажусь на корточки перед самым барьером и во все глаза смотрю на
Шкалика.
- Ну да, я... а ты как же...
- Об этом после. Некогда. Часовые знают, что я пролез сквозь
оцепление. Меня ищут.
- Чего ты хочешь?
- Не я. Все. И ты. Всем это нужно. Вы здорово влипли.
- Все здорово влипли.
- Я про то и говорю. Одному болвану в Пентагоне приспичило сбросить
бомбу. Я, когда сюда пробирался, слышал, в какой-то машине радио трепало
всякую чушь. Краем уха кой-что поймал.
- Так, - говорю я. - Стало быть, человечеству крышка.
- Нет, не крышка! - сердито возражает Шкалик. - Есть выход. Если
только в Вашингтоне поймут, если...
- Если ты знаешь выход, чего ж ты тратил время, искал меня? Сказал бы
там...
- Кому? Да разве мне поверят? Кто я такой? Дрянь, забулдыга и
пьяница, да еще из больницы сбежал...
- Ладно, - говорю я, - ладно.
- А вот ты им растолкуешь, ты вроде как посол, что ли, доверенное
лицо. Тебя кто-нибудь да выслушает. Свяжись там с кем-нибудь, и тебя
послушают.
- Если есть что слушать.
- Есть что слушать! - говорит Шкалик. - У нас есть кое-что такое,
чего тем чужакам не хватает. И только мы одни можем им это дать.
- Дать? - кричу я. - Все, что им надо, они у нас и так отберут.
- Нет, это они так сами взять не могут, - возражает Шкалик.
Я качаю головой.
- Что-то слишком просто у тебя получается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83