Очень рад, что ты ко мне
заглянул.
Он сказал это так, словно я все эти годы навещал его каждый день.
- А у тебя тут славно, - заметил я.
- Это Цветы для меня устроили, - сказал Таппер с гордостью. - Они все
для меня сделали. Сперва тут было не так, но они все сделали, как мне
надо. Они обо мне заботятся.
- Ну да, ясно.
Не поймешь, что он болтает, но я поддакиваю. Надо поддакивать. Надо
ладить с Таппером - вдруг он как-нибудь поможет мне вернуться в Милвилл.
- Они мои самые лучшие друзья, - блаженно пуская слюни, говорит
Таппер. - И еще, конечно, ты и твой папа. Пока я не нашел Цветы, у меня
было только два друга - ты и твой папа. Только вы одни меня не дразнили. А
все дразнили. Я не подавал виду, что понимаю, но я понимал - дразнят. Не
люблю, когда дразнят.
- Они ведь не со зла, - успокаиваю я. - Они не хотели тебе худого.
Просто так смеялись, по дурости.
- Все равно нехорошо, - упрямо говорит Таппер. - Вот ты никогда меня
не дразнил. Я тебя за это люблю, ты меня никогда не дразнил.
Это чистая правда. Я никогда его не дразнил. Но вовсе не потому, что
мне ни разу не хотелось над ним посмеяться; а в иные минуты я готов был
его убить. Но однажды отец отвел меня в сторону и предупредил: пусть
только я попробую издеваться над Таппером, как другие мальчишки, он так
меня отлупит - век буду помнить.
- Значат, это и есть то место, про которое ты мне рассказывал - где
всюду цветы и цветы.
Таппер расплылся в восторженной слюнявой улыбке.
- Правда, тут хорошо?
Тем временем мы спустились с холма и подошли к костру. Среди угольев
стоял грубо вылепленный глиняный горшок, в нем кипело какое-то варево.
- Оставайся и поешь со мной, - пригласил Таппер. - Ну, пожалуйста,
Брэд, оставайся и поешь. Я так давно ем все один да один.
При мысли о том, как давно ему не с кем было разделить трапезу, по
щекам его потекли слезы.
- У меня тут в золе печеная картошка и кукуруза, - сказал он, - а в
горшке похлебка: горох, бобы, морковка - все вместе. Только мяса никакого
нету. Это ничего, что мяса нету, ты не против?
- Нет, конечно, - сказал я.
- А мне страх как хочется мяса, - признался Таппер. - Но тут они
ничего не могут поделать. Они не могут обратиться в животных.
- Они?
- Ну, Цветы, - сказал он таким тоном, будто назвал кого-то по имени и
фамилии. - Они могут обратиться во что угодно... во всякое растение. А в
поросенка или в кролика никак не могут. Я и не прошу никогда. То есть
больше не прошу. Один раз попросил, и они мне объяснили. И уж больше я не
просил, они и так для меня сколько всего делают, стараются, спасибо им.
- Они тебе объяснили? Ты что же, разговариваешь с ними?
- Ну да, все время, - сказал Таппер.
Он опустился на четвереньки, заполз в шалаш и стал рыться там, что-то
разыскивая; зад и ноги его торчали наружу - ни дать ни взять пес в
охотничьем азарте разрывает нору, добираясь до сурка.
Потом он попятился и вылез наружу с двумя такими же, как горшок,
кривобокими и корявыми глиняными тарелками. Поставил их наземь, в каждую
сунул вырезанную из дерева ложку.
- Сам все сделал, - сказал он. - Глину нашел на берегу. Только сперва
у меня не получалось, а потом они мне объяснили, как надо делать...
- Кто, Цветы объяснили?
- Ну да. Они всегда мне помогают.
- А ложки ты чем выстрогал?
- Камнем. Наверно, это кремень. С острым краем. Не то что нож, а
все-таки годится. Правда, пришлось строгать долго-долго.
Я кивнул.
- Это ничего, - сказал Таппер. - Времени у меня сколько хочешь.
Он опять утер подбородок, потом старательно вытер ладони о штаны.
- Они вырастили для меня лен, чтоб я оделся. Но я никак не выучусь
ткать. Они мне объясняли, объясняли, а у меня ничего не получалось. Ну,
они и отступились. Я сколько времени голый ходил. В одной шляпе. Сам ее
сделал, никто мне не помогал. Они мне даже не говорили ничего, я сам ее
придумал и сам сплел. После они сказали - очень хорошо у меня получилось.
- Они совершенно правы, - подтвердил я. - Шляпа просто на диво.
- Правда, Брэд?
- Ну, конечно!
- Как я рад, что ты так говоришь! Знаешь, я вроде даже горжусь этой
шляпой. За всю мою жизнь я ее первую сам сделал, никто мне не подсказывал.
- Это твои цветы...
- Они не мои, - резко прервал Таппер.
- Ты говоришь, эти цветы могут обратиться во что захотят. Это значит
- в разные овощи, которые у тебя на огороде?
- И в овощи, и во всякое растение. Мне надо только попросить.
- Но если они могут обратиться во что захотят, почему же они все до
единого - цветы?
- Надо же им чем-то быть, верно? - с жаром, чуть ли не сердито сказал
Таппер. - Чем плохо быть цветами?
- Нет, отчего же, совсем неплохо, - сказал я.
Таппер вытащил из горячих угольев два початка кукурузы и несколько
печеных картофелин. Подобием ухвата, вырезанного, как мне показалось, из
толстой древесной коры, снял с огня горшок. И разлил похлебку по тарелкам.
- А деревьями они не бывают? - спросил я.
- Почему, в деревья они тоже обращаются. Мне ведь нужны дрова. Сперва
тут никакого дерева не было, не на чем было готовить еду. Тогда я им
объяснил. И они сделали деревья, нарочно для меня сделали. Деревья выросли
быстро-быстро и сразу высохли, и а стал ломать сучья и разводить костер.
Они горят очень медленно, не то что простой хворост. Это хорошо, у меня
костер все время горит, никогда не гаснет. Сперва, когда я сюда пришел, у
меня были полны карманы спичек. А теперь нету, давным-давно нету.
Слушая про карманы, полные спичек, я вспомнил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83