Питерсоны родом не здешние. Они провели в Милвилле всего лет пять, пока
отец Элфа работал инженером на строительстве шоссе.
- Поживешь у меня, - сказал я. - Места сколько угодно. Я один.
- Да я остановился в мотеле, это немного западнее Милвилла.
Называется "Стоянка Джонни".
- Надо было прямо ко мне.
- Верно, да ведь я не знал. Мало ли, может, ты уже уехал из Милвилла.
Или, может, женился. Нельзя же просто так ввалиться к женатому человеку.
Я покачал головой:
- И не уехал, и не женился.
Выпили пива. Элф отставил кружку.
- Как делишки, Брэд?
Я уже раскрыл рот, чтобы соврать, но опомнился. Какого черта?! Ведь
напротив сидит не чужой человек, ведь это же Элф Питерсон, в прежние годы
он был мне едва ли не лучший друг. Чего ради я стану ему врать? Из
самолюбия? Когда говоришь с другом, самолюбие ни при чем, надо начистоту.
- Делишки неважные, - сказал я.
- Ох, извини.
- Я дал маху, - сказал я. - Давно надо было убираться отсюда
подобру-поздорову. Милвилл - гиблое место, тут делать нечего.
- Ты же хотел стать художником. Помнишь, вечно чего-то чиркал
карандашом, даже красками писал.
Я только рукой махнул.
- Будто ты так и не пробовал ступить на эту дорожку? Брось, все равно
не поверю! - сказал Элф. - Когда мы кончали школу, ты собирался в
художественное училище.
- Ну да, собирался. И даже год проучился. В Чикаго. А потом отец
умер, маме одной было не управиться. И денег ни гроша. Просто не пойму,
как отец мне на один-то год наскреб.
- А мама? Ты сказал - живешь один?
- Она два года как умерла.
Элф кивнул:
- И теплицы теперь на тебе.
Я покачал головой.
- С теплицами у меня ничего не вышло. Они после отца захирели вконец.
Был я страховым агентом, пробовал ввязаться в перепродажу недвижимости.
Ничего у меня не получается, Элф. Завтра утром прикрываю лавочку.
- А дальше что?
- Не знаю. Пока не придумал.
Элф помахал Мэй, чтоб принесла еще пива.
- Видно, тебя тут больше ничто не держит, - сказал он.
Я опять покачал головой:
- Не забудь, остается дом. До смерти не хочется его продавать. Если
уеду, просто запру его на замок. Но ехать-то никуда неохота, Элф, вот
беда. Не знаю, как тебе объяснить. Надо было унести отсюда ноги хотя бы
года два назад. А теперь Милвилл так прочно в меня въелся - не вытравить.
Элф кивнул:
- Кажется, понимаю. В меня он тоже въелся. Потому я и приехал. И сам
не пойму, зачем. Конечно, я очень рад тебя повидать, и, может, еще
кое-кого, но все равно чувство такое, что зря я сюда вернулся. Как-то
здесь пусто. Будто от прежнего Милвилла ничего и не осталось, одна
скорлупа - понимаешь, что я хочу сказать? Может, на самом деле он и не
изменился, но такое у меня чувство.
Мэй принесла пиво и забрала пустые кружки.
- Придумал! - сказал Элф. - Хочешь послушать?
- Конечно. Отчего не послушать.
- Через денек-другой я отправлюсь восвояси. Может, поедешь со мной? Я
работаю в одном презабавном заведении. Там и для тебя найдется место. У
меня отличные отношения с главным, могу замолвить за тебя словечко.
- А что там делать? - спросил я. - Вдруг я не сумею?
- Не знаю, как толком объяснить. Это вроде исследовательской
лаборатории... лаборатория мысли. Сидишь в четырех стенах и думаешь.
- И все?
- Угу. Звучит диковато, а?. На самом деле это не так уж дико. Входишь
в закрытую кабинку и получаешь карточку, а на ней напечатан вопрос,
какая-то задача. И ты думаешь над этой задачей, причем думать надо вслух -
будто говоришь сам с собой, иногда сам с собой споришь. На первых порах
словно бы неловко, но потом привыкаешь. Кабинка звуконепроницаемая, никто
тебя не видит и не слышит. Наверно, какой-нибудь аппарат записывает твои
слова, но если он и есть, так где-то скрыт, его не видно.
- И за это платят?
- Да, и неплохо. Прожить можно.
- А для чего это все?
- Мы не знаем, - сказал Элф. - Не то чтобы никто ни разу не спросил.
Но тут такое условие: когда поступаешь на работу, тебе не объясняют, что к
чему. Наверно, они проводят какой-то эксперимент. Я так думаю, за этим
стоит какой-нибудь университет или научно-исследовательский институт. Нам
объяснили, что если мы будем знать, в чем суть, это повлияет на ход нашей
мысли. Невольно станешь подгонять свои рассуждения к конечной цели
эксперимента.
- Ну, а результаты?
- Нам не говорят. Для каждого, кто вот так сидит и думает, существует
особый план, но если знать его заранее, это может помешать развитию мысли.
Сам того не замечая, начнешь подстраиваться к схеме, соблюдать какую-то
последовательность или, наоборот, попробуешь вырваться из рамок. А когда
не знаешь результатов работы, нельзя угадать основную схему и нет
опасности, что она свяжет твою мысль.
Мимо по улице покатил грузовик, в тишине "Берлоги" его громыхание
показалось оглушительным. А когда он проехал, стало слышно, как о потолок
бьется муха. Те, кто занимал отгороженный столик у входа, видно, ушли или
по крайней мере замолчали. Я обернулся, поискал глазами Гранта - его не
было. Тут я вспомнил, что с самого начала не увидел его в "Берлоге". Что
за чудеса, ведь я только что дал ему доллар!
- А где оно находится, это ваше заведение? - спросил я.
- В Гринбрайере, штат Миссисипи. Захудалый такой городишко. Вроде
Милвилла, пожалуй. Даже не город, а так, поселок - тишина, пылища, жарища.
Ох, и жарища - прямо пекло! Но у нас в здании воздух кондиционированный. И
вообще не дурно.
- Захудалый городишко, - повторил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83