- Нам нечего остерегаться, пока мы топчемся тут на одном месте, -
сказал Шишковатый. - Я предлагаю не торчать тут до утра, а то как бы нам
опять не оказаться лицом к лицу с Нечистью.
- Откуда ты знаешь, что мы рядом с поместьем? - спросил римлянин.
- Наши друзья там, в убежище, знали, куда мы хотим попасть, - ответил
коробейник. - От них ничего нельзя скрыть. Прежде чем начать действовать,
они глубоко заглянули в ваши души.
- Но зачем им...
- Ведь вы ищете призму, верно? - сказал коробейник. - В той священной
земле лежит тот, кто больше всех заинтересован, чтобы вы ее нашли. Да и
другие заинтересованы немногим меньше. Если не считать дяди Харкорта, то
за многие столетия вы первые и единственные, кто отправился на ее поиски,
а это их самое горячее сокровенное желание. Так почему бы им не помочь
вам, чем можно?
- Согласен, - сказал аббат. - На мой взгляд, в этом есть смысл.
Харкорту пришло в голову, что если коробейник говорит о том самом
святом, он говорит что-то не то: ведь если у святого отняли душу, то в
земле лежит всего лишь его бренная плоть. Нахмурившись, он пытался
разобраться во всей этой путанице, но не мог. Может быть, коробейник
говорит и о тех чародеях, кто тоже там похоронен? Но почему это так
интересует чародеев? Разве что они действовали общими усилиями - святости
отшельника оказалось недостаточно, чтобы изгнать из этого мира Нечисть, и
ему понадобилась помощь чародеев. А что если этого святого вообще никогда
не было на свете, если вся легенда - плод фантазии, если нет никакой души
и никакой призмы, а все их грандиозное предприятие - всего лишь пустая
затея?
Он понурил голову, от души благодарный за то, что тьма скрывает от
остальных и его, и его сомнения. Он мог бы спросить коробейника, но не
хотел: тогда его упрямое неверие станет всем очевидно. А кроме того, задав
коробейнику вопрос, он мог получить ответ, которого не хотел услышать.
Вопрос задал аббат.
- На мой взгляд, в этом есть смысл, - повторил он. - Меня смущает
только одна мелочь. Если наш святой остался без души, которую у него
отняли...
- За него говорят другие, - не раздумывая ответил коробейник. - И
действуют за него другие.
- Они помогали ему?
- Этого я не знаю. Но в глубокой древности здесь были люди, которые
знали о нем и о том, чего он хочет добиться. Они преклонялись перед ним.
Говорят, они любили его.
- Не такой уж это обстоятельный ответ, - проворчал аббат, - но
придется, должно быть, им удовлетвориться. Но ведь чародей Лазандра...
- Лазандра - совсем другое дело, - сказал коробейник. - Он предал
своих братьев. Бывает, что богатства и власть ослепляют.
Шишковатый потянул Харкорта за рукав. Харкорт обернулся и увидел, что
тот отошел немного в сторону и манит его пальцем. Не раздумывая, Харкорт
подошел к нему.
- Я отправляюсь наверх, - сказал Шишковатый. - Я не намерен сидеть
здесь, как боров в хлеву, и ждать, пока не придут меня резать.
- Я иду с тобой, - сказал Харкорт.
- Одна из горгулий уже наверху.
- Да, я ее только что видел.
- Не нравится мне этот коробейник - уж очень он скользкий и слишком
гладко говорит, - сказал Шишковатый. - Я сильно сомневаюсь, так ли точно
он все это знает, как пытается представить.
- Я тоже, - согласился Харкорт.
Шишковатый начал подниматься на холм, двигаясь медленно, плавно и
бесшумно, как тень. Стараясь идти так же тихо, Харкорт последовал за ним.
Они дошли до того места, где стояла на страже горгулья.
- Пойдем с нами, - сказал Шишковатый, обращаясь к ней. - Только не
ломись через кусты напрямик, чтобы не наделать шума.
Горгулья ничего не ответила, как будто не слышала. Но, когда они
снова начали подниматься по склону - на этот раз Харкорт немного впереди,
а Шишковатый позади, - она пошла за ними, двигаясь так же бесшумно, как и
они. На полпути к вершине Шишковатый остановился, Харкорт подошел к нему.
- Мы очутились между двух холмов, - сказал Шишковатый. - В узкой
впадине между ними. Может быть, Нечисть притаилась на этом холме, может,
на том, что стоит позади, а может быть, и на обоих. Нельзя, чтобы утро
застало нас здесь. А этот безмозглый коробейник как будто всем доволен и
даже ухом не ведет.
- У него нет боевого опыта, - сказал Харкорт. - Он просто не
понимает.
- Он очень упрям, - сказал Шишковатый.
- Ну, если понадобится, я это упрямство из него вышибу, - пообещал
Харкорт.
- Хуже всего то, что это не только упрямство, - сказал Шишковатый. -
Еще и самонадеянность.
- Дойдем до вершины, - сказал Харкорт. - Тогда нам будет ясно, что
делать.
Они продолжали подниматься на холм, двигаясь в ряд, то и дело
останавливаясь, чтобы осторожно осмотреться, и прислушиваясь, чтобы не
упустить ни малейшего шороха, готовые к любой неожиданности.
Достигнув гребня холма, оба присели на корточки, а горгулья
остановилась как вкопанная между ними. У подножья холма простиралась
широкая долина, а по другую ее сторону возвышался еще один холм.
- Там, в долине, что-то есть, - сказал Шишковатый. - Ты не можешь
разглядеть, что это?
- Плохо видно, - ответил Харкорт. - Что-то темное. Еще слишком далеко
до рассвета. Похоже на какое-то возвышение, а вокруг что-то вроде ломаной
белой линии.
- По-моему, это стена.
- Дядя говорил, что поместье окружает стена. Только он не сказал, что
за стена, а спросить мы не догадались. Мы много о чем не догадались тогда
спросить.
- Судя по всему, здесь, на гребне, Нечисти нет, - сказал Шишковатый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97