В середине первого дня Шишковатый подстрелил из лука молодого кабана,
которого они спугнули в кустах. Вечером они поджарили его на костре и
устроили пир, предварительно как следует затоптав огонь. Может быть,
необходимости в таких предосторожностях и не было, потому что местность
была совершенно пустынна, но на этом настояла Иоланда.
- Чтобы привлечь Нечисть, хватит одной струйки дыма, - сказала она. -
Не стоит рисковать.
Во время ужина Харкорт присел рядом с Иоландой и спросил:
- Что говорит тебе раковина?
Он знал, что это глупый вопрос. Раковина ничего не может говорить, у
нее нет никакого дара предвидения. Но больше им не на что было полагаться,
да и Иоланда в это верила. Такой вопрос мог придать ей новые силы,
показав, что Харкорт принимает раковину всерьез. Сама Иоланда, похоже,
относилась к ней очень серьезно - она утверждала, что там, на острове,
раковина предупредила ее о приближении великанов.
- Ничего не говорит, - ответила она. - Наверное, это означает, что у
коробейника нет ничего такого, о чем он хотел бы мне сказать.
- Или что он ничего такого не знает, - заметил Харкорт.
- Может быть, хотя он мало чего не знает. Он умелый чародей, очень
умелый.
- А он работает на нас? В наших интересах? Ты в этом уверена?
После некоторого колебания она ответила:
- Уверена, насколько это вообще возможно. Я давно его знаю и верю
ему.
- Значит, все, что говорит тебе раковина, исходит от коробейника?
- Мой господин, - сказала она, смело взглянув на него, - в этом я не
очень уверена. Это его раковина, он мне ее дал, но я не знаю, заключена ли
в ней только его мудрость. Может быть, в ней есть и мудрость кого-то или
чего-то другого, еще более мудрого, чем он.
Харкорт решил больше ни о чем не расспрашивать: он понял, что
дальнейший разговор заведет его в такие метафизические дебри, которые
окажутся ему не под силу. Он не имел ни малейшего желания предаваться
глубокомысленным рассуждениям о тонкостях чародейства.
- Ну ладно, - сказал он, смирившись; - слушай и дальше, если хочешь.
Ночью, перед самым рассветом, разразился короткий весенний ливень, и
они выползли из-под одеял насквозь промокшие и недовольные. Но ливень
кончился, и вскоре уже ярко светило солнце, а на голубом весеннем небе
плыли лишь последние клочки пронесшейся тучи. Путники быстро обсохли, хотя
их одеяла были все еще мокрые.
- Придется остановиться на ночлег задолго до захода солнца, - сказала
Иоланда, - чтобы расстелить их и высушить.
Несколько раз они видели, как вдалеке крадутся волки. Потом в небе
показались стервятники, летевшие парами и тройками в одном и том же
направлении. Вскоре после полудня к путникам подбежала Иоланда.
- Наверное, мы приближаемся к гнездилищу гарпий, о котором
предупреждал коробейник, - сказала она. - Я что-то чую в воздухе. Очень
может быть, что это и есть гарпии.
- Где они могут быть? - спросил аббат.
- Как будто вон там, - она указала пальцем. - Чуть севернее.
- По-моему, дело пахнет не просто гарпиями, - сказал Шишковатый. -
Слишком много волков. Они всю ночь выли и много раз попадались нам по
пути. И еще стервятники.
Харкорт пристально посмотрел на него.
- Ты хочешь сказать...
- Очень может быть, - ответил Шишковатый. - С того высокого холма мы
видели великое множество Нечисти. Она спешила куда-то на север и на запад.
У нее там какой-то сбор.
- Надо проверить, - сказал Харкорт.
- Только осторожно, - предупредил Шишковатый. - Как можно осторожнее.
Прячась, где только возможно, и стараясь не показываться на открытом
месте, путники двинулись в том направлении, куда показала Иоланда. Они еще
не успели далеко отойти, когда легкий ветерок донес до них отвратительный
смрад разлагающейся плоти. Запах становился все сильнее и сильнее. Впереди
возвышался над местностью небольшой пригорок. Они поднялись на него и
осторожно подползли к самому гребню. Запах сделался еще сильнее - ясно
было, что его источник уже совсем близок. Осторожно заглянув через
гребень, они увидели, откуда исходит запах.
Склон пригорка отлого спускался в небольшую низину. В низине и по
всему склону неподвижно лежали какие-то темные массы. На одних сидели
стервятники, над другими сгрудились волки, то и дело начинавшие грызться
между собой из-за добычи. Ветер трепал клочья одежды, которые висели на
кустах или еще оставались на трупах. В одном месте валялась мертвая
лошадь, задрав вверх все четыре ноги. Многие трупы были неузнаваемы,
другие казались человеческими, третьи, несомненно, принадлежали Нечисти.
Кое-где они были навалены целыми грудами, в других местах лежали
поодиночке. Повсюду блестели на солнце разбросанные щиты и мечи. Волк,
угрожающе щелкая зубами, погнался за лисой, которая убегала, лавируя среди
трупов. Там и сям белели уже дочиста обглоданные кости. В воздухе над
телами тучами летали и дрались стервятники. И над всей низиной поднимался
удушливый, тошнотворный запах падали.
- Там, внизу, человек, - с трудом выговорил аббат. - Вон он, вместе с
волками потрошит убитых.
- Это не человек, - возразил Шишковатый. - Я давно на него смотрю.
Это не человек, а вурдалак.
- Не вижу, - сказал Харкорт.
Иоланда, лежавшая рядом, взяла его за руку.
- Вон он, - сказала она. - Смотри туда, куда я показываю.
Он вгляделся и сначала по-прежнему ничего не увидел, а потом
разглядел вурдалака - он склонился над человеческим трупом, разрывая его
руками и зубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97