Дождь прекратился, и в
просветах между стремительно летящими тучами виднелись немногочисленные
звезды. Дома на улице стояли черные, горели только лампочки во дворах, в
его собственном доме была освещена прихожая - знак того, что дом поджидает
хозяина. На западе громоздились горы - черное пятно на фоне неба.
Дул холодный северо-западный ветер; Блейк плотно запахнул на груди
коричневый шерстяной халат, закутался в него до самых ушей, съежился и,
пройдя через дворик, поднялся по короткой лестнице с тремя ступеньками к
двери. Та открылась, и он шагнул внутрь.
- Добрый вечер, сэр, - сказал Дом и добавил укоризненно: - Похоже, вы
припозднились.
- Со мной что-то случилось, - ответил Блейк. - Не знаешь, что бы это
могло быть?
- Вы покинули внутренний дворик, - сказал Дом, негодуя потому, что от
него требовали сведений, которые он не мог дать. - Вам, разумеется,
известно, что наша опека не распространяется за его пределы.
- Да, - промямлил Блейк, - это мне известно.
- Вы должны были сообщить нам о том, что уходите, - строго сказал
Дом. - Вы могли бы условиться о связи с нами. Мы бы снабдили вас
соответствующей одеждой. А так что получается? Я вижу, вы вернулись в
одежде, отличной от той, которая была на вас, когда вы уходили.
- Я взял ее взаймы у друга, - ответил Блейк.
- Пока вас не было, на ваше имя поступило сообщение, - сказал Дом. -
Оно в почтографе.
Почтограф стоял сбоку от входа. Блейк шагнул к нему и вытащил
торчавший из передней стенки листок бумаги. Записка, выведенная
аккуратным, четким почерком, была краткой и официозной. В ней говорилось:
"Если мистер Эндрю Блейк сочтет удобным для себя связаться с мистером
Райаном Уилсоном из городка Уиллоу-Гроув, он сможет узнать нечто
чрезвычайно полезное".
Блейк осторожно держал бумажку в пальцах. Невероятно, думал он. Это
пахнет мелодрамой.
- Уиллоу-Гроув? - переспросил он.
- Мы посмотрим, где это, - ответил Дом.
- Будьте добры! - проговорил Блейк.
- Ванна сейчас будет готова, - сказал Дом. - Если, конечно, вы
хотите.
- И еду недолго сварить! - крикнула Кухня. - Что желает хозяин?
- Да, поесть-то я, наверное, не прочь, - ответил Блейк. - Как насчет
яичницы с ветчиной и пары ломтиков поджаренного хлеба?
- Мне одинаково легко сделать все, что угодно, - сказала Кухня. -
Гренки с сыром? Омар?
- Яичницу с ветчиной, - заявил Блейк.
- Как быть с обстановкой? - спросил Дом. - Мы неприлично долго не
меняли ее.
- Нет, - устало ответил Блейк, - оставь все как есть. Не трогай
обстановку. Она не имеет большого значения.
- Еще как имеет, - резко произнес Дом. - Существует такая штука,
как...
- Оставь ее в покое, - повторил Блейк.
- Как вам угодно, хозяин, - сказал Дом.
- Сначала поесть, потом - в ванну, - проговорил Блейк. - И спать. У
меня был трудный день.
- А что с запиской?
- Пока не думай о ней. Утром все решим.
- Городок Уиллоу-Гроув находится к северо-западу отсюда, - сказал
Дом. - Пятьдесят семь миль. Мы посмотрели по карте.
Блейк пересек гостиную, вошел в столовую и уселся за стол.
- Вам надо прийти и забрать еду, - завопила Кухня. - Я не могу ее вам
принести!
- Знаю, - ответил Блейк. - Скажешь, как только все будет готово.
- Но вы уже сидите за столом!
- Человек имеет право сидеть там, где пожелает! - вспылил Дом.
- Да, сэр, - откликнулась Кухня.
Дом снова умолк, а усталый до изнеможения Блейк пересел в кресло. Он
заметил, что в комнате мультобои. Хотя, если вдуматься, это даже и не
обои, на что Дом указал Блейку еще в день его приезда сюда.
Появилось такое множество разных новинок, что Блейк часто чувствовал
себя обескураженным.
Обои изображали лес и луга, по которым бежал ручеек. К ручью опасливо
подскочил кролик. Остановившись возле пучка клевера, он сел и принялся
ощипывать цветы. Уши его покачивались из стороны в сторону. Кролик стал
чесаться, склонив голову набок и мягко поглаживая себя длинной задней
лапой. Ручеек искрился в солнечном свете, сбегал с маленьких порогов. По
поверхности воды неслись крапинки пены и опавшие листья. Пролетела и села
на дерево птица. Задрав головку, она запела, но звука не было. Лишь по
дрожащему зобу можно было определить, что птичка поет.
- Включить звук? - спросила Столовая.
- Нет, спасибо. Что-то не хочется. Я бы просто посидел и отдохнул.
Может быть, как-нибудь в другой раз.
Посидеть, отдохнуть, подумать, разобраться. Попытаться понять, что с
ним случилось, как это могло случиться и, конечно же, почему. Определить,
кто он или что он такое, кем был раньше и кем мог стать теперь. Все это
какой-то кошмарный сон наяву, подумал он.
Однако вполне возможно, что утром ему снова будет хорошо. Или
покажется, что все снова хорошо. Будет сиять солнце, и мир зальется ярким
светом. Он пойдет гулять, поболтает кое с кем из соседей по улице, и все
будет в порядке. Может быть, надо попросту забыть обо всем этом, вымести
вон из сознания? Может быть, такое больше никогда не повторится, а если не
повторится, то зачем тревожиться?
Он неловко заерзал в кресле.
- Который час? - спросил он. - Долго ли меня не было?
- Почти два, - ответил Дом. - А ушли вы в восемь или в самом начале
девятого.
Шесть часов, подумал Блейк.
А он помнит не больше двух из них. Что же случилось в остальные
четыре и почему он не может вспомнить то время, которое провел в космосе?
То, что предшествовало его полету в космос? Почему жизнь его должна
начаться с того мига, когда он открыл глаза на больничной койке в
Вашингтоне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9