Если бы только подойти ближе,
если бы как-то замедлить танец этих мошек, остановить спешку пауков, она
смогла бы понять. В них должна быть цель и должна быть причина суеты.
Должен быть смысл в том рисунке, что они плетут. Она постаралась
приблизиться, и на мгновение безумный танец замедлился, и она ощутила
счастье, такое глубокое и чистое, что оно было как физический шок.
Сладость этого счастья поглотила ее. Но даже в этот момент она знала, что
здесь что-то неладно, во всем этом есть что-то аморальное, незаконное -
нельзя испытывать такое счастье. И в тот же момент она поняла, что
неверно. Она инстинктивно поняла, что это искусственное счастье,
синтетическое счастье; ее движущийся ощупью мозг уловил сложную систему
символов, объясняющих это счастье. Все это промелькнуло в такое короткое
время, что его невозможно было измерить; затем счастье исчезло, и хотя оно
было синтетическим, все вокруг стало мрачным, холодным, пустым, хотя
пространство по-прежнему было населено миллиардом миллиардов насекомых,
которые не были настоящими насекомыми; просто ее человеческий мозг
воспринимал их как насекомых. Со стоном она искала утраченное счастье,
фальшивое, но необходимое. Но она ничего не могла найти в окружающей ее
тусклости. С жалобным стоном она потянулась за счастьем, но оно
ускользнуло.
Издалека, из другого мира послышался голос, который она когда-то
знала, но теперь не могла узнать.
- Вот, Мэг, твой хрустальный шар.
Она ощутила жесткость и округлость шара в своих руках; слегка открыв
глаза, она увидела его полированную яркость, отражающую лучи утреннего
солнца.
Другой разум ворвался в ее мозг - холодный, резкий, острый, темный
разум, кричащим в торжестве и ликовании, как будто произошло то, чего он
давно ждал; в то же время разум этот как бы откатывался в ужасе от
реальности, которую не знал в течение столетий, которую совсем забыл,
утратил всякую надежду найти ее.
Этот неожиданный разум устремился к ее мозгу, отчаянно цеплялся за
нее в поисках безопасности, боясь остаться в одиночестве, снова окунуться
во тьму и холод. И, цепляясь за ее мозг, этот новый разум тоже устремился
в рой сверкающих крыльев и волосатых лап, и тут же крылья и лапы исчезли,
пауки и мошки исчезли, и из общей неуверенности и смятения возник порядок,
который ошеломлял не менее, чем пауки и мошки. Порядок этот потрясал,
потому что был недоступен пониманию.
Но вот значение его прояснилось, значение - догадка, значение -
предположение, туманное и отрывочное, но прочное и реальное в этих
отрывках и тумане. Мозг Мэг улавливал эти отрывки, как человек, слушающий
разговор в столь быстром темпе, что воспринимает лишь одно слово из
двадцати. Но за всеми этими отрывками она уловила общее - сумму знаний,
которая охватывала всю вселенную, все вопросы, которые можно задать и на
которые можно ответить.
Мозг ее отшатнулся от этой массы ответов, и она открыла глаза.
Хрустальный шар выпал из ее рук, скатился по коленям и ударился о каменную
мостовую. Она увидела что это не хрустальный шар, а кожух мозга робота,
который Ролло носил в своей сумке. Она протянула руку коснулась кожуха,
погладила его, ужасаясь тому, что сделала.
Разбудить его, дать понять, что он не один, пробудить надежду - какая
жестокость! Разбудить на мгновение, потом снова погрузить во тьму и
одиночество, коснуться на мгновение и затем уйти. Она подняла кожух и
прижала к груди, как мать ребенка.
- Ты не один, - сказала она ему. - Я с тобой. - Она не знала,
говорила ли она это вслух. И на мгновение снова ощутила мозг, больше не
холодный и одинокий, почувствовала вспыхнувшую дружбу и благодарность.
Открылась большая металлическая дверь. В ней стоял робот, больше и
массивнее Ролло, но похожий на него.
- Меня зовут Древний и Почтенный. Не хотите ли войти? Мне нужно
поговорить с вами.

23
Они сидели за столом в комнате, где Кашинг и Элин впервые встретили
Д.и П., но в этот раз комната освещалась свечой, стоявшей на столе. Были и
Дрожащие Змеи, но не так много, как в первый раз; они держались ближе к
потолку.
Д.и П. громоздко сидел на стуле во главе стола, остальные вокруг
стола. Мэг положила перед собой на стол кожух и держала его обеими руками.
Снова и снова касалась она его своим мозгом, просто чтобы убедить, что она
его не покинула. Энди стоял в двери, опустив голову. За ним в коридоре
виднелись серые тени Попутчиков.
Д.и П. уселся поудобнее и долго смотрел на них, как бы оценивая,
обсуждая про себя, не допустил ли он ошибку, пригласив их сюда.
Наконец он заговорил:
- Мне приятно приветствовать вас в Месте, откуда уходили к Звездам.
Кашинг хлопнул по столу ладонью.
- Кончай свои волшебные сказки! - воскликнул он. - Это не может быть
Местом, откуда уходили к Звездам. Здесь нет посадочных площадок. В таком
месте это невозможно.
- Мистер Кашинг, - вежливо сказал Д.и П. - Позвольте мне объяснить.
Вы говорите, нет посадочных площадок. Конечно, нет. Вы когда-нибудь думали
о полетах к Звездам? Как они далеки, какое время потребуется, чтобы
достичь их?
- Я читал - ответил Кашинг. - Библиотека университета...
- Вы читали то, что было написано о полетах к Звездам за сотни лет до
того, как эти полеты осуществились. Читали написанное тогда, когда человек
добрался лишь до Луны и Марса.
- Верно, но...
- Вы читали о замораживании экипажа и о последующем оживлении его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49