красны
х карликов, субкарликов, белых карликов. Это близкие звезды, но почти все о
ни не видны невооруженным глазом, и только в XX веке мы узнали, что они близк
и к нам.
Итак, единицы видны глазом, десятки доступны телескопам. Нет ли в том же пр
остранстве сотен небесных тел, не замеченных телескопом? Ведь так трудно
среди миллиарда известных нам слабых звезд отыскать сотню маленьких и б
лизких!
И температуры подсказывали тот же вывод.
В мире звезд правило такое: чем больше звезда, тем она горячее; чем меньше,
тем холоднее. Красные карлики меньше Солнца раз в десять, температура у н
их Ц две-три тысячи градусов. Предположим, что есть тела раз в десять мен
ьше красных карликов.
Какая у них температура? Вероятно, тысяча, шестьсот, триста, сто градусов.
Светимость у более крупных ничтожная, у прочих Ц никакая. При температу
ре ниже 600 градусов тела посылают только невидимые инфракрасные лучи. Нев
идимые, густо-черные солнца! И среди них особенно интересные для нас с тем
пературой поверхности плюс тридцать градусов Ц темные, но теплые плане
ты с подогревом изнутри.
Почему их не нашли до сих пор? Отчасти потому, что не искали, отчасти потом
у, что найти их трудно.
А сидя на Земле, темные планеты вообще увидеть нельзя. Ведь наша Земля сам
а излучает инфракрасный свет, мы живем в мире инфракрасного пламени.
Разве можно, живя в пламени, заметить свет далекой звездочки?
С трепетом излагал я все эти соображения Павлу Александровичу. Уголком г
лаза я следил, как сходит с лица старика снисходительная улыбка, как сдви
гаются мохнатые брови. А я-то думал, что так логично рассуждаю! Неужели ес
ть непредвиденное возражение? Скомкал кое-как конец, жду разгрома.
Ц А ведь это любопытно, Радий, Ц сказал он. Ц Планета с подогревом изнут
ри, мир навыворот. И все не так, как у нас. Жизнь есть там, как ты думаешь? Раст
ений быть не может, конечно, если света нет. А животные? На Земле животные в
о тьме существуют Ц и в пещерах и в глубинах океана. Вообще животный мир д
ревнее растительного. А высшие формы? Могут высшие формы возникнуть в ве
чной тьме?
И вдруг, расхохотавшись, хлопнул меня по плечу:
Ц Может, мы с тобой еще двинем в космос, Радий? Ты как, полетишь отыскивать
свои инфры?
Ц А вы, Павел Александрович?
Он обиделся, поняв вопрос по-своему:
Ц А что? Я не так стар еще. Мне восьмидесяти еще нет. А по статистике, у нас с
редний возраст девяносто два с половиной.


* * *

Я сам был удивлен, когда полгода спустя Центральная лунная обсерватория
сообщила об открытии первой инфры.
Не будь Павла Александровича, все это произошло бы много позднее. Но он за
бросил все свои дела и развлечения. «Мемуары» оборвались на полуслове.
Электронная стенографистка писала только письма в научные и обществен
ные организации, старым друзьям-космонавтам, ученикам, на Луну, на Марс, н
а Юнону, на Ио, на космические корабли дальнего плавания с убедительной, н
астоятельной и горячей просьбой организовать поиски черных солнц.
Я восхищался энергией старика. Казалось, он только и ждал сигнала, сидя у с
ебя на даче. Возможно, на самом деле ждал, и вот явилась цель Ц неоткрытые
миры: можно мчаться в космос, искать, открывать…
Инфры нашлись в созвездии Лиры, Стрельца, Малой Медведицы, Змееносца, Тук
ана, Телескопа…
А самая близкая и самая интересная для нас Ц в созвездии Дракона. Темпер
атура поверхности ее была плюс десять градусов. А расстояние до нее «все
го лишь» семь световых суток. «Всего лишь» в сорок раз дальше, чем до Непту
на. Межпланетная ракета могла покрыть это расстояние за четырнадцать ле
т.
И год спустя эта ракета вылетела. А в ней Варенцовы, Юлдашевы и мы с Павлом
Александровичем. Я-то знаю, каких трудов стоило старику убедить, чтобы ег
о и меня включили в команду. Его Ц из-за возраста, меня Ц по молодости и не
опытности.
Первые дни полета были словно первая экскурсия в Москву: захватывающе ин
тересно, и все наизусть знакомо. Сто раз читано, сто раз видено в кино.
Земля с высоты Ц гигантский глобус, заслоняющий небо. Учетверенная тяже
сть, потом чудеса невесомости. Луна Ц чужой черно-белый мир с ликом, изры
тым оспой. Плавные лунные прыжки, густо-черные тени, пропасти, вековечная
пыль. Я читал об этом, представлял себе, увидел Ц и был потрясен.
А потом потянулись будни, упущенные писателями. Спаленка Ц три метра на
три, гамаки, столик, шкаф. За стенкой Ц рабочая комната чуть побольше. В не
й телескоп, пульт управления, приборы, счетные машины. Дальше Ц склады, ма
шинная и полкилометра баков с топливом. Хочешь, прогуливайся вдоль баков
, хочешь, надевай скафандр и кувыркайся в пространство. А потом опять гама
к, столик и шкаф. По существу, тюрьма. Тридцать лет со строгой изоляцией.
Тьма и звезды, звезды и тьма. На часах двадцать четыре деления, иначе спута
ешься. День и ночь Ц никакой разницы! Днем в кабинете Ц электричество, но
чью Ц электричество. Днем за окошками звезды, ночью Ц звезды. Тишина. Пок
ой. А на самом деле летим Ц состояние равномерного и прямолинейного дви
жения. За час Ц почти полтора миллиона километров, за сутки Ц тридцать п
ять миллионов. В журнале отмечаем: «23 мая прошли миллиард километров. 1 июн
я пересекли орбиту Сатурна». По этому случаю Ц парадный обед. Песни поем,
радуемся.
А по существу, условность, потому что до орбиты пустота и после нее пустот
а. И Сатурн виден не лучше, чем с Земли, Ц обыкновенной звездочкой.
Это Павел Александрович придумывал всякие праздники. Великий мастер бы
л насыщать часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90