Его лицо покрывал сильный загар. И, как не преминул заметить майор Сэндз, оно поразительно напоминало лик Его величества покойного короля Карла II в пору его молодости — ибо французу было не больше тридцати пяти. Тот же удлиненный череп, такие же острые скулы, тот же нос и тот же выступающий вперед подбородок, такие же тонкие черные усики над полной верхней губой, тот же рот, застывший в едва уловимой сардонической улыбке, характерной для усопшего монарха. Над его темными глазами, вспыхивающими, точно яркий факел, нависали черные как смоль брови.
Судя по всему, к своим спутникам он питал несравнимо меньший интерес, нежели они к нему. По крайней мере такое впечатление складывалось сначала. Хотя его лицо по-прежнему хранило маску учтивости, защищавшей его, словно щит, было видно, что беседа, которую он вел с капитаном, вселила в него некоторую тревогу.
— Раз уж вам в тягость зайти на Мари-Галант , капитан, дайте мне хотя бы шлюпку, и я сам доберусь до берега.
— Но я не собираюсь заходить в воды Гваделупы, — возразил капитан. — А случись там какая-нибудь заваруха?.. Хотя я и знаю свой долг, у меня нет ни малейшего желания рисковать. Это мое последнее плавание, и я сделаю все, чтобы оно прошло спокойно. В Девоне меня ждут жена и четверо детишек. И уж я постараюсь держаться подальше от этого пиратского гнезда — Гваделупы. Я и без того рискую, согласившись высадить вас на Санта-Крусе .
Мисс Присцилла, сидевшая рядом, оживилась.
— Вы говорите — пираты, капитан? — сказала она, наклонившись к нему.
— Да-да, мисс, они самые…
Заметив на лице своей подопечной тень тревоги, в разговор вступил майор:
— Полноте, капитан! При дамах не пристало говорить о пиратах. Кроме того, их уже давно нет, они существуют разве что в воображении трусов.
— О, сударь, не скажите! — возразил капитан, весь зардевшись, и насмешливым тоном продолжил: — Хорошо, сударь, раз вы полагаете, что в Карибском море нынче тишь да гладь, как в пруду английскою парка, пусть будет по-вашему.
И он принялся за ужин, а майор Сэндз обратился к господину де Берни:
— Стало быть, сударь, вы с нами только до Санта-Круса?
— Нет, сударь. Я собираюсь плыть во Францию и ищу попутный корабль.
Майор стушевался:
— Но, сударь, лучшего судна, чем наше, вам не найти. Почему бы вам не отправиться с нами до Плимута? Ведь оттуда до Франции, через Ла-Манш, рукой подать.
— В самом деле, сударь, — ответил де Берни, — я об этом как-то не подумал.
В то же мгновение майор пожалел, что оказался столь словоохотлив. К своему великому сожалению, он услышал, что мисс Присцилла, подхватив мысль, так сильно его обеспокоившую, сказала французу:
— А теперь вы, надеюсь, подумаете, сударь?
Де Берни взглянул на нее, и в его темных глазах блеснул огонь. А на губах заиграла ласковая улыбка.
— Право, мисс, — промолвил он, — ваше присутствие способно ввергнуть в смущение любого мужчину.
Майору такой ответ показался на редкость дерзким. Однако после короткой паузы француз сумел выйти из этого щекотливого положения:
— Но увы! На Санта-Крусе меня ожидает приятель. Мы вместе должны плыть во Францию.
Тут в разговор опять вмешался майор.
— Но, — удивленно заметил он, — вы только что просили капитана высадить вас на Гваделупе. Выходит, раз не Гваделупа, подавай вам Санта-Крус, так, что ли?
Своим вопросом он надеялся озадачить француза, но не тут-то было. Повернувшись к нему, тот одарил его улыбкой, на сей раз больше напоминавшей презрительную усмешку:
— Зачем же обличать невинную ложь, к которой приходится прибегать ради того, чтобы выказать любезность даме? Это по меньшей мере бестактно, сударь.
Майор покраснел, но сдаваться и не подумал:
— А зачем прибегать ко лжи, сударь?
— Позвольте, сударь, задать вам встречный вопрос: а зачем прибегать к любезностям? Каждый поступает сообразно со своей натурой. Один прибегает ко лжи — ради того, чтобы казаться любезным, а другой допускает бестактность — из самых искренних побуждений. И каждый из нас по-своему достоин восхищения.
— Клянусь честью, сударь, тут уж я с вами ни за что не соглашусь!
— Тогда давайте спросим мисс, пусть она нас рассудит! — улыбнувшись, произнес француз.
Но мисс Присцилла покачала белокурой головой:
— Если так, то мне придется выступить против одного из вас, а для меня это будет очень нелегко! — ответила она.
— В таком случае я приношу вам извинения за мою просьбу, и давайте оставим этот разговор, — предложил де Берни. И, обернувшись к капитану, перевел беседу на другую тему.
После этого разговора майор почувствовал себя униженным.
— Я думаю, французу не доставило удовольствия оказаться в таком неловком положении, — сказал он мисс Присцилле, когда они вернулись на корму.
Мисс Присцилле очень не понравилось плохо скрываемая неприязнь майора к столь учтивому чужеземцу. Кичливость майора вызывала у нее раздражение.
— А разве ему было неловко? — проговорила она. — Я этого совершенно не заметила.
— Как, неужели не… (Большие голубые глаза майора, который вдруг сделался красный, как помидор, казалось, вот-вот вылезут из орбит. И тут он громко рассмеялся. ) Просто невероятно, Присцилла! Ну да, я же ясно дал ему понять, что со мной подобные шутки не проходят! Хитрецов да ловкачей я вижу насквозь. И, известное дело, нашему молодцу пришлось не по душе, когда его вывели на чистую воду.
— Не по душе? В таком случае он умело это скрыл.
— Конечно-конечно, прикидываться он большой мастак! — воскликнул майор. — Но, еще раз повторяю, со мной такие игры не проходят. Сначала он, видите ли, заявляет, что не думал плыть на «Кентавре».
1 2 3 4 5 6 7 8 9