До Жослэна меньше двадцати миль.— И он на двадцать миль дальше от нашей цели, о которой сообщил вам ваш муж, — вставил Кантэн, который до того внимательно разглядывал гонца.— Мой муж? — она обратила на виконта широко раскрытые от удивления глаза. — Вы? Если он мне о чем-то и сообщал, то я все забыла. Но... Ах, вы не можете допустить гибели Шаретта и его храбрецов.— Если они погибнут, то от руки французов, — напомнил виконтессе Кантэн.Тэнтеньяк обвел собравшихся встревоженным взглядом.— Мы не можем обсуждать это здесь. Кантэн, будьте любезны вызвать Кадудаля. Если виконтесса не возражает, приведите его в библиотеку.
Глава IVМЯТЕЖ
Совещание в библиотеке с самого начало проходило бурно.Наконец, сидевший за письменным столом Тэнтеньяк твердо объявил офицерам, которые полукругом стояли перед ним, о своем решении.— В вестибюле я говорил о необходимости обсудить наше положение лишь затем, чтобы избежать какого бы то ни было обсуждения. Я не позволю вовлечь себя в споры и не стану выслушивать различные мнения. В сущности, здесь нечего обсуждать.— Вы, конечно, имеете в виду, — сказал Констан, — выступить на выручку Шаретту.— Я имею в виду, что нам не следует этого делать, — собравшиеся в библиотеке не дали бы ему договорить изъявлениями бурного негодования, но он заставил их смолкнуть, проявив твердость поразительную для человека столь щегольской внешности и хрупкого сложения. — Я имею в виду, что ничто не заставит меня изменить решения, принятого утром. С наступлением темноты мы выступаем в Плоэрмель, куда должны прибыть вовремя и достаточно бодрыми, чтобы на рассвете в пятницу исполнить свой долг.Все услышали вздох облегчения, вырвавшийся у Кантэна.— Слава Богу, — проговорил он, заставив Белланже резко повернуться в его сторону.— Вы благодарите Бога за то, что мы оставляем этих храбрецов на милость убийц?— Не может быть, чтобы вы имели это в виду, шевалье, — заявил Ла Марш, наклоняясь над столом. — Это немыслимо.— Немыслимо другое. Немыслимо позволить чему бы то ни было помешать нам исполнить свой долг. Если нам это не удастся, дело роялистов будет проиграно.— Вы хотите сказать, — поправил Констан, — что оно, возможно, не будет выиграно.— Какая разница?— Огромная. Атака Пюизе может кончиться неудачей. Но она не будет означать полного поражения. В конце концов, он располагает достаточными силами, чтобы самостоятельно справиться с Гошем. К тому же вы забываете, что он ожидает подкрепления. Отряды Сомбрея и британские войска с часу на час высадятся на Киброне.Прежде чем ответить, Тэнтеньяк смерил Констана ледяным взглядом.— Я уже сказал, что не потерплю никаких обсуждений и снова напоминаю об этом. Мы покинули Киброн не для того, чтобы роялистская армия действовала самостоятельно, а для того, чтобы сокрушить армию республиканцев. Я не меньше любого из вас сожалею о неудаче, постигшей корпус из Вандеи. Но если быть откровенным, то в интересах монархии я благодарен судьбе за то, что они задержали Груши, который мог бы помешать нам вовремя прибыть в Плоэрмель.— Это бесчеловечно! — возмутился Белланже.— Это война, — сказал Кантэн.— Французы не так понимают войну, сударь.— Вы хотите сказать, что вы понимаете ее не так.Тэнтеньяк встал из-за стола.— Господа, говорить больше не о чем. Это приказ. Мы выступаем с наступлением темноты.Констан сорвался с места.— С вашего позволения, шевалье! Одну минуту! Сказать надо еще много.— Но не мне, — холодно остановил его Тэнтеньяк. — Экспедицией командую я. Вы будете уважать мои приказы, каково бы ни было ваше мнение о них.— Если бы я поступил так, то перестал бы уважать себя.— И я тоже, — добавил Белланже.— Вы созвали нас на совещание, а не для того, чтобы отдавать приказы, требующие безоговорочного выполнения.Тэнтеньяк нахмурился и, ненадолго остановив взгляд на Белланже и Констане, с вызовом перевел его на остальных.— Кто еще думает так же?Шевалье де Ла Марш в отчаянии взмахнул руками.— По-моему, ужасно не прийти на выручку тем, кто находится рядом с нами.— Клянусь, я такого же мнения, — сказал Ла Уссэ.— И я тоже, — холодно согласился Тэнтеньяк. — Но это не влияет на мое решение. А вы, Жорж?— Вы командующий, шевалье, — склонив голову, ответил Жорж. — И ответственность лежит на вас. Благодарение Богу, не на мне.— Даже вы! — казалось, вера Тэнтеньяка поколеблена, и он позволил себе горько улыбнуться. — Неужели среди вас нет никого, кто разделял бы мои взгляды?— Разумеется, есть, — сказал Кантэн. — Кадудаль ошибается. Говоря от ответственности, он думает о выборе. Полученные вами приказы не оставляют вам выбора. Если вы отступите от них, ничто не спасет вас от военного трибунала и расстрела.— Вы слышите, господа? Своевременное напоминание для всех вас.— Но оно не учитывает, — с надменным видом возразил Белланже, — что существует долг, налагаемый честью.— Уроков чести я не позволю давать себе никому, — заметил Кантэн.— Полагаю, вы никогда этого не позволяли.— Если вы так полагаете, — улыбнулся Кантэн, — я позволю себе оспорить ваше утверждение, но в другое время.— Готов доставить вам это удовольствие, сударь.— А тем временем мы бросаем вандейцев на произвол судьбы, — с горечью заметил Ла Марш.— Боже мой, это слишком, — почти прорыдал Ла Уссэ.— Для меня более чем слишком! — горячо воскликнул Констан, почувствовав поддержку. — Дайте мне пять тысяч человек, и я сам поведу их на выручку вандейцам!Тэнтеньяк посмотрел на него о снисходительным удивлением.— Вы говорите глупости, сударь, — отрывисто сказал он.— Почему глупости? — спросил Белланже. — Это выход, и самое меньшее, что мы можем сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124