Да, я понимаю: за мной ухаживают, меня добиваются из-за наследства. Тебе ведь давно это ясно, — в голосе Дамарис прозвучала нотка горечи: признание причинило ей боль. — Ты считаешь мое положение завидным, коли постоянно напоминаешь мне о нем?
— Моя милая, — проворковала леди Кинастон, утешая Дамарис, — Эвелин сказала не подумавши, только и всего.
— Было бы милосерднее, если бы она задумывалась над своими словами, — ответила Дамарис.
— Ах, вот как! — Эвелин рассмеялась коротко и зло, — Ты всегда неправильно истолковываешь мои слова. Я имела в виду не лорда Понсфорта, а капитана Гейнора и ему подобных.
— В чем же моя вина? — недоумевала Дамарис.
— Дело не в тебе, моя дорогая Дамарис, а в твоем наследстве. Вот почему я так благодарна судьбе...
— Я всегда говорила, — вмешалась непоследовательная леди Кинастон, — что нам следует благодарить судьбу и за то, что мы знаем, и за то, чего не знаем.
Добродушная глуповатая женщина и не подозревала о назревающей ссоре, ее светлость не воспринимала намеков.
— Эвелин, я не понимаю тебя, — сказала Дамарис. Мисс Кинастон раздраженно передернула плечами и выпрямилась. В свете, падавшем из окошка гостиницы, золотистая головка и миловидное личико обратились в резко очерченную тень на стенке кареты.
— Капитан смотрел только на тебя, — насмешливо бросила Эвелин, не отличавшаяся деликатностью.
— Даже если это правда, в чем я виновата?
Желая примирения, Дамарис протянула кузине руку, но та резко отдернула свою.
— Я и говорю, ты тут ни при чем. Тебе приходится расплачиваться за то, что ты наследница большого состояния.
— Я всегда говорила, что за любой успех в жизни приходится расплачиваться, — благодушно заметила леди Кинастон, не подозревая о дуэли, происходившей на ее глазах.
Раньше Дамарис не ответила бы кузине: она отличалась кротостью нрава, — лишь насмешки Эвелин, ее отказ пожать руку в знак примирения вызвали полемику. Насмешки эти уязвили Дамарис, как может уязвить лишь правда. У нее была возможность не раз убедиться в правоте Эвелин, и ее нежная душа страдала от унижения.
— Что касается капитана Гейнора, — сказала она, — я не уверена, разобрался ли он, кто из нас Дамарис Холлинстоун, а кто Эвелин Кинастон. — Кузина рассмеялась: подобное высказывание показалось ей абсурдным. — Во всяком случае, уверяю тебя, — продолжала Дамарис, — капитан дважды назвал меня мисс Кинастон.
— Неужели? — встрепенулась ее светлость. — Странное заблуждение!
— Поистине странное! — с издевкой подтвердила Эвелин.
Если раньше было задето ее самолюбие, то теперь она испытала подлинную муку. Правда, Эвелин тут же предположила: Дамарис лукавит. Она была очень высокого мнения о себе и не допускала мысли, что при прочих равных условиях кто-то отдаст предпочтение Дамарис. Самодовольство и злость побудили Эвелин сделать кузине коварное предложение:
— Если ты права, если капитан и впрямь не знает, кто из нас богатая наследница Дамарис Холлинстоун, может быть... — она помедлила и закончила не без лукавства: — Может быть, стоит поддержать в нем это заблуждение? Итак, я — Дамарис, а ты — бедная Эвелин Кинастон!
— Дитя мое, что ты говоришь? возмутилась ее мать. — Ты вовсе не бедна, ты...
— Все познается в сравнении, дорогая мама. Я сравниваю себя с Дамарис. Ну, что скажешь, Дамарис?
— Что скажу? — удивленно отозвалась кузина. — Ты с ума сошла, Эвелин!
Эвелин снова презрительно рассмеялась:
— Сдается мне, ты хвастунишка, Дамарис.
— Эвелин! — одернула ее мать.
— Я хвастунишка? — добродушно переспросила Дамарис.
— А кто же еще? Ведь ты не отваживаешься проверить?
— Не отваживаюсь?
Дамарис почувствовала, что ею овладевает гнев. Она была кроткого нрава, однако это не мешало ей требовать к себе должного уважения. Видно, ей придется проучить Эвелин.
— Не отважишься! — подзадоривала ее кузина.
— Но, дорогие мои, вы же устроите грандиозную путаницу, — встревожилась леди Кинастон.
Она была решительно против затеи своей дочери. Дамарис приняла вызов.
— Это продлится всего лишь день-два, — успокоила она тетушку. — А вы, пожалуйста, попросите сэра Джона принять участие в игре. Поверьте, это пойдет на пользу вашей дочери, — жестко добавила она.
— Ты... ты согласна? — взволнованно воскликнула Эвелин.
Теперь, когда дело было решено, она вдруг испугалась, что ее ждет неудача.
— Ты не оставляешь мне выбора. Что ж, отныне будь Дамарис Холлинстоун. Но если твоя недостойная затея не принесет тебе удовлетворения, изволь прекратить свои насмешки, ты мне слишком досаждаешь ими.
Дамарис откинулась на спинку сиденья. Эвелин снова рассмеялась. Мимолетное чувство страха покинуло ее: если к красоте, дарованной ей природой, добавится богатое наследство, ей бояться нечего.
Тут в разговор вступила мать, сообразившая наконец, что задумали девушки и чем может обернуться придуманная ими игра.
— Но, дорогие мои, — вскричала она, — я вовсе не желаю, чтобы капитан Гейнор ухаживал за моей дочерью! Я этого не допущу, Эвелин, по крайней мере, пока не узнаю больше об этом джентльмене. Я совсем не уверена в том, Что он может претендовать на твою руку. Он, конечно, смел и красив, такие качества не часто встретишь в наше время, но, на мой взгляд, он солдат удачи.
— Солдат удачи! — воскликнула Эвелин. — И вы хотите, чтобы я... Тише, он уже возвращается. С этого момента я — Дамарис Холлинстоун, запомните это, мама.
Лакей открыл капитану Гейнору дверцу, тот быстро Поднялся в карету и принес дамам извинения за вынужденную задержку.

Глава V
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

Казалось, сама судьба не оставляла капитану выхода из трудного положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80