— Так вот, меня привело дело, касающееся больше вас, чем господина де Керкадью. Следовательно нам нет нужды тревожить его. Кроме того, мне будет нелегко сказать то, что я собираюсь сказать, а в таких случаях всегда лучше беседовать наедине. Надеюсь, вы проявите столько же понимания, сколько и сдержанности.
— Не сомневайтесь, мадам, я буду сдержан, как исповедник, — гася нарастающее нетерпение, заверил ее Андре-Луи.
Графиня на мгновение задумалась. Ее изящные руки беспокойно разглаживали складки полосатой юбки.
— Когда я расскажу вам то, что собираюсь рассказать, вы можете заподозрить меня в ревности. Хочу предупредить: мною движет не она. Меня во многом можно обвинить, кроме ревности. Это чувство вульгарно, а я никогда не была вульгарной.
— Мне представляется немыслимым, сударыня, чтобы у вас были основания для ревности.
Лицо графини осветилось озорной улыбкой.
— Как знать, как знать. Вспомните о моих словах перед тем, как осудить. Я пришла говорить о даме, на которой вы, по моим сведениям, собираетесь жениться. Откровенно, ее судьба тревожит меня не столько из-за симпатии к ней, сколько из-за… сколько, скажем, из-за уважения, которого вы, сударь, заслуживаете.
Андре-Луи шевельнулся нетерпеливо.
— Ее судьба, мадам? Значит существует некая опасность?
Графиня пожала плечами и, выпятив губки, улыбнулась, продемонстрировав две очаровательные ямочки на щеках.
— Некоторые сочли бы ее не опасностью, а, напротив, благом. Все зависит от точки зрения. Вы, господин Моро, наверняка не сочтете создавшееся положение безопасным. Приходилось ли вам задумываться, по чьему желанию мадмуазель де Керкадью назначили фрейлиной ее высочества?
— По-видимому, вы намекаете на его высочество? — хмурясь, ответил молодой человек.
Графиня покачала головой.
— По желанию самой Мадам.
Андре-Луи растерялся.
— Но в таком случае… — Он так и не закончил мысль.
— В таком случае, хотите вы сказать, не о чем и волноваться? А не считаете ли вы необходимым выяснить, какую цель преследует Мадам? Вы, наверное, полагаете, будто такая очаровательная особа, как мадмуазель де Керкадью должна вызывать естественную симпатию у каждого, кому довелось с ней познакомиться. Но вы не знаете Мадам. Не спорю, мадмуазель де Керкадью исключительно привлекательна. ее миловидность, свежесть, невинность пробуждают теплые чувства даже в женщинах, а о мужчинах и говорить нечего. Возьмем, к примеру, его высочество. Должна признаться, я редко видела принца в состоянии такого благодушия. — В улыбке графини проскользнуло презрение, словно она находила влюбчивость его высочества до крайности нелепой. — Выбросьте из головы мысль, будто ревность заставляет меня усматривать опасность там, где ее нет. Граф Прованский может обзавестись хоть целым сералем, меня это не заденет.
— Вы озадачили меня, сударыня. Не хотите же вы сказать, что Мадам, видя… интерес супруга к мадмуазель де Керкадью, умышленно назначила ее на должность, которая дает его высочеству возможность почаще видеть девушку? Неужели это вы имели в виду?
— Вот именно, сударь. Именно это. Характер Мадам очень своеобразен. Ей свойственна мстительность, озлобленность и некоторая извращенность. Ради удовольствия наблюдать унижение поверженного врага она готова снести любое оскорбление. Такова уж ее натура. Я имела честь заслужить особую ненависть Мадам, ненависть тем более жгучую из-за того, что она вынуждена терпеть мое присутствие и держаться со смной любезно. Теперь вы понимаете?
Андре-Луи продолжал пребывать в замешательстве.
— Кажется, понимаю. И все же…
— Мадам рассталась бы с собственным глазом, лишь бы другим увидеть, как я буду вытеснена из сердца его высочества. Надеюсь, довод убедительный?
— Вы полагаете, что ради достижения этой цели ее высочество думает воспользоваться мадмуазель де Керкадью? Несмотря на то, что такая перемена не принесет Мадам истинной пользы.
— Вы очень кратко и столь же точно выразили мою мысль.
— Но это же чудовищно!
Графиня пожала плечами.
— Я бы применила другое выражение. Это всего лишь мелочная злоба глупой, никчемной особы, неспособной придумать себе более увлекательное занятие.
— Что ж, мадам, я ценю ваши благие намерения, — сказал Андре-Луи, перейдя на подчеркнуто официальный тон. — Вы предупредили меня. Я глубоко вам признателен.
— Как раз предупреждение, мой друг, пока не прозвучало. Завтра Мадам отправляется в Турин. Я обязана сопровождать ее высочество, этого требует мое положение при дворе. Прошу вас, не смейтесь, господин Моро.
— Мне не смешно, сударыня.
— Я заметила, вы отличаетесь отменной выдержкой. — На ее щеках снова показались ямочки. — Король Сардинии, который воспринимает нас, словно саранчу, сократил свиту Мадам до предела. Помимо меня, ее должны были сопровождать всего две дамы — герцогиня де Кэлю и госпожа де Гурбийон. Но в последний момент ее высочество настояла, чтобы к ним присоединилась мадмуазель де Керкадью. Вы понимате, на что она рассчитывает? Если она оставит мадмуазель де Керкадью в Кобленце, может статься, она больше никогда ее не увидит. Вы поженитесь, или возникнут другие обстоятельства, которые помешают мадмуазель вернуться ко двору. Если же она останется при Мадам, то через месяц, в худшем случае через два военная кампания закончится, мы вернемся в Версаль, и ваша Алина снова станет приманкой для его высочества, чувства которого подогреет разлука. Думаю, господин Моро, вы меня поняли.
— Вполне, сударыня. — Тон его был суров и при желании в нем можно было услышать упрек. — Но даже если предположить, что расчет верен, вы не принимаете во внимание силу характера мадмуазель де Керкадью и ее добродетель.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21