- Кто врет, тот помрет, - ответил Костя. Возбуждение Мэлора
передалось ему. - Да что ты испугался-то? Тебе по потолку бегать положено!
Даже приборы новые измышлять не надо, просто затребуем запал,
перемонтируем чуток и будет тебе приемник, это дело недели!
- Так значит... - голос Мэлора пресекся. - Ты все-таки думаешь, я
правильно это придумал?
Костя поднялся.
- Побегу на радио. Нет, к Карелу сначала... Надо послать запрос.
Прямо Астахову.
- Костя, - позвала Бекки. - И знаешь... Ведь Мэлоровы генераторы мы
уж неделю гоняем на этих самых режимах. Надо запросить заодно, не было ли
замечено каких-то странностей во время стартов.
- Во! - закричал восторженный Мэлор. - Вот кто у нас голова! Вот
идея! Конечно, они же должны буквально захлебываться нейтринными
обломками! Там же надо сначала виртуал рекварковать по л-п осям...
- Да вы спятили, - пробормотал Костя, ошеломленно пятясь под натиском
кричащего, пылающего, размахивающего руками Мэлора. - Больше десяти
миллионов километров... Мы же всего ничего даем на входе...
- Что ты понимаешь! - звенел Мэлор, захлебываясь. - Ведь на то связь
и рассчитана, чтобы малой энергией достреливать до других галактик!
- Да ты что? Всерьез уверен, что уже имеешь связь?
- Конечно! И это называется, человек читал мой бессмертный труд!
Бекки, ласонька, ты приберись тут, а я к Карелу побегу...
Счастливая Бекки поднялась на цыпочки и звонко поцеловала Мэлора в
щеку.

РИНАЛЬДО
Ринальдо остановился, не решаясь встать на ступеньку. Когда-то
ступени скрипели, и Ринальдо любил их скрип, оттого что это приходила
Айрис. Ветви кленов удлинились и окрепли, резные листья стояли в тихом
воздухе вокруг крыльца. Ринальдо сорвал один из них и размял в пальцах; на
позеленевшей коже остались пахучие волокнистые комочки. Вот Земля, подумал
Ринальдо и, осторожно отведя ветку в сторону, шагнул и сел на ступеньку.
Ступенька промолчала. Конечно, подумал Ринальдо. А вон там, на полянке, я
ставил орнитоптер. Теперь нельзя, теперь там цветы. Красивые. Не знаю, как
называются. Опять хотелось плакать. Когда-то, когда-то я сидел на этой
ступеньке, слушал, как гудят в этом шиповнике пчелы, и думал, что у меня
есть будущее. Что мое будущее - не арифметическое распухание настоящего,
но - прорыв в принципиально иные просторы... Принципиально иные просторы
себя.
Потом он увидел скользившую сквозь кустарник девушку в
импровизированной набедренной повязке из цветастого полотенца. Она
действительно скользила - ни одна ветка не вздрагивала, ни один листок.
Ринальдо узнал ее сразу, хотя прежде видел не иначе как на стереофото, - и
неловко встал, хватаясь за резные деревянные опоры по сторонам лесенки.
Девушка увидела его и смущенно съежилась.
- Здравствуй, Чари, - произнес он.
- Здравствуйте, а я вас не знаю, - ответила она. - Вы к маме?
- Разумеется, - ответил Ринальдо и улыбнулся своей половинчатой
улыбкой. - И не стесняйся ты...
Девушка, презрительно фыркнув, мгновенно перелилась в гусарски
свободную позу - отставила одну ногу, уперла кулак в слабенькое,
мальчишеское еще бедро.
- Вот еще! - сказала она. - Я только никак не ожидала, что тут кто-то
есть. А что вы в дом не идете? Мама там, я знаю.
- Сидел и смотрел. Я только что пришел, а здесь у вас замечательно.
Тебе нравится?
Она кивнула, и волосы влажным клоком навалились ей на лоб - черные,
смолянистые, жесткие. Чанаргвановы. Она сердито отшвырнула их к затылку.
На левом ухе ее массивно раскачивалась длинная золотая капля - клипс
кристаллофона.
- Да... Только вот Дахр улетел, без него скучно. Я ему так завидую.
Мне еще года два ждать, а он через отца выклянчил, улетел вне очереди... Я
вот так никогда не умею, - она безнадежно шевельнула рукой. - А вы кто?
Ринальдо прикинул, кто же он.
- Да так, знаешь... старый знакомый. А что это за цветы?
- Где? - она обернулась. - А... Орхидеи... специальные, для этих
широт. Мама сама выводила, вы разве не слышали? Об этом писали.
Ринальдо виновато развел руками.
- Не довелось как-то. Знаешь, за всем не уследишь. Ты не замерзла?
- Вот еще! - опять возмутилась она. - Я зимой купаюсь! С Дахром
вместе. Это брат мой, - спохватилась она. - Везунчик. Вы с нами
поужинаете?
- Если не стесню.
- Стесню... - яркие губы ее недоуменно надулись. - Этакий домина на
двоих. Гость каждый на вес даже не золота, а я уж и не знаю чего. Горючего
для гиперсветовых кораблей, вот чего. Маме-то никто не нужен, а я... она
хочет, чтобы я все время при ней сидела, вот буквально все время. Вы уж
заходите, пожалуйста, - она просительно взглянула на Ринальдо сквозь
длинную блестящую челку, опять навалившуюся на глаза. Глаза огромные,
пламенные, черные, как сливины, - отцовские глаза...
- Почту за счастье, - сказал Ринальдо.
Чари мягко и точно, как рысь, вспрыгнула к двери, минуя ступени. Ее
плечо пронеслось мимо лица Ринальдо - круглое и светлое, блестящее не
успевшими высохнуть каплями близкого озера. Ринальдо улыбнулся половиной
лица и на миг прикрыл глаза. Плечо от матери.
- Надо же... - пробормотала Чари удовлетворенно. - Вот так идешь,
идешь - и вдруг человека встретишь... Ма-ам! - звонко крикнула она и
ударом ноги распахнула дощатую дверь. Изнутри густо и сладко пахнуло
дачей. - Ма-ам! Тут к тебе ужинать пришли!
Ринальдо осторожно двинулся вслед за девушкой. Она раскачивала
бедрами, стараясь казаться взрослее, и полотенце ее, как хвост, моталось
вправо-влево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36